Дурдом с мезонином

Ой, нет! И Аня отступила назад. Конечно, глупо ожидать, что злодеи-террористы возьмут да и проникнут в их глухомань. А потом еще и оставят в точности такую же, как у Славки, сумку в стороне от дорожки за деревьями, куда редко кто вообще заглядывает. Если бы Ларисе Дмитриевне не приспичило искать племянника и не послала бы она на его поиски Аню, сумка могла тут простоять и день, и два, и неделю. И еще не факт, что ее вообще бы обнаружили.

«Нет, ну а вдруг?»

Ведь постоянно предупреждают, если обнаружите брошенную сумку или пакет, не подходите, не прикасайтесь к этому предмету. Нет, рисковать Аня точно не собиралась. И потом, раз уж ей не удалось разыскать Славку, хоть его сумку можно будет продемонстрировать директрисе. Какая-никакая, а все-таки добыча. Свидетельство, что Аня ее приказ выполнила.

Лариса Дмитриевна была у себя в домике. Услышав о находке, она тут же поспешила за своей помощницей.

— Тревожно как-то у меня на сердце, — призналась она девушке. — За последний год я потеряла сразу двух близких мне людей.

— Кого же?

— Сначала мужа, а несколько месяцев спустя и сестру. И за что судьба ополчилась на нашу семью? Сперва муж попал в аварию, спасти его не сумели. Затем сестра умерла. У нее диабет, конечно, был, но мы никак не ожидали такого быстрого конца. Врачи уверяли, что состояние у нее стабильное. А тут когда дома никого не было, у нее вдруг резко подскочил сахар, она впала в кому, и когда мы ее нашли, она была уже мертва.

— Это была Славина мама?

— Нет, нас у мамы трое было. Три дочери. Я, Люда, и Наташа, мамина любимица. Люда умерла бездетной. У меня тоже детей нет. Остались мы с Наташей и ее сын — Слава.

Печально было слышать это признание. Из трех сестер смогла родить только одна. Случись теперь что со Славой, эта ветвь рода вообще отомрет.

Лариса Дмитриевна сумку племянника опознала и залезть внутрь ее не побоялась.

— Все Славины вещи тут, — заявила она, немного покопавшись внутри сумки. — Его спортивный костюм, сама ему покупала в «Адидасе», обувь тоже его, вместе с Наташей выбирали, даже комплект документов тоже тут. Да, это Славина сумка. Но где же сам Слава?

Увы, ответить на этот вопрос не мог пока что никто. А Лариса Дмитриевна впала в возбужденное состояние.

— Мы должны его найти, — твердила она. — Я чувствую, что ему сейчас очень плохо.

Она заразила своим настроением и других сотрудников. Несмотря на позднее время, все вылезли из своих кроватей, взяли фонари и разбрелись по территории лагеря и его окрестностям. Директриса и сама металась взад-вперед, понукая всех действовать быстрее:

— Ищите! Ищите! Слава! Слава!

— Что вы так кричите? Детей еще разбудите.

Но Лариса Дмитриевна как будто обезумела. Она никого не слушала и лишь звала своего племянника. На шум вышел Ефимыч, который, удивительное дело, был трезвый, какой-то свежий и, что вообще редко с ним случалось, побритый и причесанный. Он тоже принял участие в общих поисках. Именно сторож оказался полезней других, потому что заявил, что час назад видел Славку, который шел к старой трансформаторной будке.

На территории центра находилось одно здание, до конца понять предназначение которого Аня так и не смогла. Простая прямоугольная коробка с провалившейся сверху крышей, обложенная посеревшим от времени кирпичом. Здание было огорожено, и детям ходить туда строго воспрещалось, потому что внутри его якобы жили змеи.

Для каких целей была когда-то выстроена эта кирпичная коробка, теперь точно не мог сказать уже никто. Внутри здания ничего от прежнего оборудования не осталось. Лишь голые стены, исписанные матерными выражениями. Но кубатура была приличная. Именно это помещение служило последним пристанищем местной молодежи, которая любила веселиться под укрытием этих стен.

До того как Лариса Дмитриевна переоборудовала бывший летний лагерь в свой центр опережающего развития, ночные посиделки, на которые собиралась молодежь со всей округи, происходили в самом лагере. Молодые люди веселились от души, пили, курили, жгли костры. Усилиями этой молодежи старые домики полностью пришли в негодность, так что восстанавливать там было нечего, и Ларисе Дмитриевне пришлось демонтировать их и утилизировать. Но те домики были деревянными и ветхими, а вот эту крепкую кирпично-бетонную коробку директриса решила оставить, чтобы в будущем разместить тут свою конюшню. И ей пришлось потратить немало сил, чтобы отучить местную молодежь использовать это место для своих сборищ. Война длилась не один месяц, но закончилась победой директрисы.

— Здание принадлежит центру, я планирую его использовать под конюшню, а голытьбе тут не место!

У директрисы были большие планы насчет того, как сделать свой центр еще более привлекательным для родителей с толстыми кошельками. И занятия верховой ездой ей показались неплохой идеей.