Дурдом с мезонином

— Они, они! — вдохновленно закричала тетя Галя. — И мужичок с ними был. Они вас втроем из пожарища и спасли.

Иван Трофимыч снова вздохнул:

— Ничего не помню. А ты, Наташа? Как полыхнуло-то хоть?

— Это вы нам скажите! — закричала тетя Галя, которая, похоже, просто не умела разговаривать иначе. — Как же вы такое допустили? Коротнуло у вас где? Может, обогреватель включенным оставили?

— Дровами мы топим, будто не знаешь. Электричество дорого жечь. Из леса сухостою привезу на тележке, им и топим.

— Может, искра какая из печки убежала?

— Сто лет топим, никогда греха не было. Лично печку глиной обмазывал.

— Что же случилось тогда?

Иван Трофимыч развел руками и с недоумением посмотрел на жену. Та тоже смотрела на мужа, верней, на его пижаму.

— А чего это ты эти штаны напялил? — подозрительно спросила она у него. — Я же пижаму для Славки купила. Подкоротить чуток хотела, для этого с антресолей и достала. Зачем ты ее на себя нацепил? Это же подарок ему на свадьбу.

Полосатая пижама была сшита из добротной фланели, которая в СССР была излюбленным материалом как для женских халатов и детских платьев, так и для мужских рубашек и пижам. И все бы хорошо, но вот расцветки у этих пижам были, как бы это поделикатней выразиться, винтажными. Представить себе модника Славку в такой пижаме было невозможно. Но, наверное, его родители и впрямь были сильно стеснены в средствах, если даже для свадебного подарка сыну выбрали пусть и не ношеную, но купленную еще в незапамятные времена вещь.

— Вроде не помню такого, чтобы надевал, — растерялся Иван Трофимыч. — Да и не люблю я пижам этих, в трусах всю жизнь сплю, ты же знаешь.

— Знаю. А как же тогда Славкина пижама на тебе оказалась?

— А сама-то вырядилась! — хмыкнул в ответ Трофимыч. — Это на тебе что такое, хотел бы я знать?

Сорочка Натальи Федоровны и впрямь поражала обилием кружев, вышивки и крахмала. От последнего ткань стала такой жесткой, что сорочка стояла колом, и маленькая Наталья Федоровна была в ней словно внутри колокола. Сорочка тоже была родом из СССР. Только там на женщинах можно было увидеть такую «красоту».

— Уж не твоя ли погребальная сорочка? — поинтересовался супруг у женщины.

— Вроде она.

— Ты что же достала ее? Помирать собралась? И меня на тот свет с собой забрать хотела?

— Ваня, я ничего не понимаю, — растерянно заулыбалась в ответ жена. — Откуда на нас эти вещи? Я не помню, чтобы мы их надевали. Я вообще ничего не помню.

Иван Трофимыч тоже выглядел смущенным.

— Вроде бы Анька к нам приезжала? — спросил он у жены минуту спустя.

— Да, правда. Я теперь тоже вспоминаю, приезжала она.

— Чай мы с ней пили.

— С пирожными, — откликнулась жена. — Она мне вкусные буше привезла, как раз такие, как я люблю. Не хотела я ее принимать среди ночи, да перед пирожными не устояла. Чтобы ими полакомиться, в город ехать надо. А в город мы раньше сентября месяца не попадем. Выходит, еще три месяца без вкусняшек жить. Приняла невестку. Да и то сказать, что уж поделаешь, видать, судьба у нас такая горькая. Обезумел сынок, так и нам головы не сносить.

— Будет тебе, Наташа. Может, и неплохая девка. С лица страшна, так ведь с лица воду не пить.

— Кабы только это.

— Ну, толста малость, так после родов обычно тощие толстеют, а жирные, напротив, с тела спадают. Может, поменяется еще.

— И это не беда.

— А что старше она нашего Славки, так на это вообще внимания обращать не надо. Сейчас, как в телевизор не глянешь, все наши звезды, кому на пенсии полагается быть, с молодыми супружниками рассекают.

— Да и это бы ладно.

— Главное, как Славка ваш свою корову любит, — влезла в разговор соседка тетя Галя. — То за жопу ее подержит, то за сиську. А как ее рядом нету, только ласковые слова про нее и говорит. Не мешали бы вы счастью сына. Притерпелись бы к бабе.

— Мы и не против, — сказала Наталья Федоровна. — Это она нас знать не хочет. Вроде как при Славе ласковая с нами, а он выйдет, словно лед холодная делается. Он в комнату, она и щебечет, и вокруг нас вьется. Он на кухню, она истукан истуканом. Смотрит презрительно, чуть что — огрызается. Славка войдет, она вновь личину на себя нацепит и хвостом перед нами метет. А Славке и невдомек, чего родители перед невестой с каменными лицами сидят? Вроде бы невеста перед ними чуть ли не ковриком расстилается, а они все недовольны.

— Ох, и хитра бестия! — подтвердил слова жены Иван Трофимыч.

На этом месте подруги решили, что должны вмешаться в разговор стариков. Новость о том, что старательно разыскиваемая ими Славкина невеста не далее как несколько часов назад была в гостях у его родителей, разговаривала с ними и даже села пить чай с пирожными, заставила сыщиц проявить активность.

Глава 11

Первым делом они расспросили стариков о подробностях этого визита. Отвечали им охотно. Понятное дело, если бы не подруги, отвечать бы Ивану Трофимычу с его Натальей Федоровной пришлось совсем в другом месте и перед другими. И уж точно разговор бы там пошел не про нелюбимую невестку.