Дурдом с призраками

Старуха как услышала, так едва не села на Плюша, который, разумеется, вертелся рядом. Ноги ее явно не держали, так что я проволокла ее через всю комнату и бросила на диван, где уже отдыхала кухарка. Вот угодила я в богадельню!

– Чемодан вашей горничной? Можете опознать? – я решила взять все в свои руки, потому что время идет, а мы с мертвой точки не сдвинулись. А то мало ли, старуха опомнится и начнет сначала: «Он уже у них?» и в таком духе…

– Вроде ее вещи, – неуверенно сказала Анна Яновна, – вот это платьишко я помню, и юбку, она ее еще маслом подсолнечным залила…

И правда, на простенькой юбочке было жирное пятно.

– Вот видите, все точно, – сказала я отнюдь не радостным голосом, – кто-то ее увез, а чемодан потом в лесу закопал. Сообщение прислал от ее имени…

Тут я заметила, что старуха меня не слушает. Невидящими глазами она уставилась на чемодан.

– Откуда, говоришь, эта девушка приехала? – неживым голосом спросила она.

– Из Заборища… – ответила я. – А что?

– Точно… – она говорила сама с собой. – Наталья тогда замуж собиралась. Вроде бы в Заборище они и переехали, мужу ее там работу обещали…

– Что-то я не пойму, при чем тут чемодан… – мы переглянулись с Анной Яновной.

– При том, что чемодан этот мой! – старуха очнулась и сказала резко, как отрезала: – Вот инициалы мои на ручке вырезаны! Ве и Бе – Вилена Богуславская. И подарила я его лет тридцать назад своей двоюродной сестре Наталье. А потом связь с ней потеряла, так уж вышло. Знаю только, что она умерла давно.

Пока я переваривала эту новость, Плюш, закопавшийся в куче одежды, вынырнул оттуда, держа в зубах какую-то веревочку.

Я с трудом ее отобрала. При ближайшем рассмотрении веревочка оказалась тонкой серебряной цепочкой, к которой привешен был дешевый серебряный же медальон – плоская пластинка, а на ней гравировка «Д. Б. 1999».

– Как, говоришь, ту девушку на самом деле звали? – старуха выхватила у меня из рук цепочку.

– Даша… Только она Дарья Воропаева…

У меня перед глазами встали строчки из паспорта «Воропаева Дарья Анатольевна, год рождения – 1983, зарегистрирован брак с Воропаевым…»

– Ой, это она по мужу Воропаева! А так вполне могла быть Богуславская, потому что Б. И дата – 1999, ей тогда шестнадцать лет исполнилось, вот и подарили цепочку! Стало быть, сестрица ваша Наталья ей свою фамилию дала…

– Час от часу не легче… – пробормотала старуха. – как же она сюда попала?

– А не догадываетесь? – вкрадчиво спросила я. – Вот что, бабуля, это вы невестке своей мозги пудрите, что у вас маразм в ранней стадии, а я-то знаю, что с головой у вас полный порядок. Пора бы уж сообразить, что у вас в доме творится!

– Неужели…

– Правильно, больше некому, – подтвердила я, – сын ваш ее на работу взял. Потому что если бы это сделала Маргарита Сергеевна, то она бы нас с Василием Макаровичем нанимать не стала! Так что больше некому! Она без работы маялась, могла как-то с ним связаться, были у нее его координаты?

– В принципе да… – неуверенно кивнула старуха.

– Оттого и этот, муж владелицы агентства по найму прислуги, так удивился, когда меня тут встретил, – продолжала я, – его ваш сын по дружбе попросил порекомендовать Дашу в агентстве, он и расстарался. А жена его ничего и не знала… Так что теперь сами со своим сыночком разбирайтесь.

– Разберусь! – пообещала старуха, она уже оправилась от шока и глядела сурово.

И в этот момент раздался в коридоре громкий голос Маргариты Сергеевны.

– Василиса, вы где? Что творится в доме? Никого не дозовешься, двери отворить некому…

Оказалось, что во входную дверь уже несколько минут звонят, а мы и не слышали.

Под злорадным взглядом Анны я кое-как причесалась и оправила свитерок, потом сбежала вниз и отворила дверь. На пороге стоял высокий очень худой человек в отлично сшитом дорогом кашемировом пальто. Пальто было светлое, бежевое, ботинки новые, хорошей кожи и абсолютно чистые, из чего я сделала вывод, что визитер прибыл на машине. Ну да, вон она, большая и черная, и Виталик маячит рядом, он, верно, и ворота гостю открыл.

Я перевела взгляд на мужчину, и он мне сразу не понравился. Лысый череп обтянут желтой кожей, похожей на выцветший пергамент. Маленькие глазки прячутся под набрякшими веками, от крыльев носа тянутся к подбородку глубокие морщины, шея складчатая и морщинистая, как у старой черепахи.

– К Богуславскому Антону Андреевичу, – визитер разомкнул тонкие губы.

Я не посмела спросить, ждет ли его хозяин дома, при близком общении с этим человеком возникала только одна мысль – как бы поскорее очутиться от него подальше.

– Как вас представить? – я слегка отступила в сторону.

– Передайте, что его хочет видеть господин Б.

– Как? – удивилась я.

– Б. Просто Б. Он поймет. – вошедший бросил на меня взгляд искоса и странно дернул шеей, как черепаха, которая собирается втянуть голову под панцирь.

Я оставила его в холле и поспешила наверх, где ожидала встревоженная хозяйка. Выслушав меня, Маргарита Сергеевна скрылась в спальне, где проводил время ее приболевший супруг. Однако выскочила оттуда буквально через минуту и велела проводить гостя в гостиную.