Дури еще хватает

Через несколько дней после знакомства с «перхотью дьявола» — как метко обозначил Робин Уильямс мерцающий гранулированный дар, поднесенный Южной Америкой миллиардам людей планеты, — состоялось первое мое из ставших затем регулярными выступление в программе Неда Шеррина «Незакрепленные концы», которая шла субботними утрами по бибисишному «Каналу-4»; помимо меня в ней участвовали Эмма Фрейд, Виктория Мазер, Виктор Льюис-Смит, Брайан Сьюэлл, Роберт Элмс и многие другие. Я придумал для нее персонажа по имени Доналд Трефузис, представлявшегося членом кембриджского колледжа Святого Матфея и тамошним королевским профессором филологии. Я использовал его в качестве инструмента того, что можно описать как издевательскую или насмешливую неприязнь к тэтчеризму, к бедственному оболваниванию, которое начинало поражать Би-би-си. Мне было двадцать с небольшим лет, а насмешки, произносимые сварливым стариковским голосом, почему-то делали написанное мной куда менее оскорбительным. Обычный мой голос, которым я разговаривал в ту пору, поражает меня, когда я слушаю то, что уцелело в обрывках старых МР3-файлов или в YouTube, шальными интонациями юного выпускника частной школы. Вы будете счастливы узнать, что собрание размышлений профессора все еще допечатывается и продается в виде шедевра, именуемого «Пресс-папье». Идеальное чтение для уборной, книга, которая позволяет вам самому решить, как должны звучать голоса Трефузиса и других придуманных мной персонажей. Впадая в меркантильное настроение, я начинаю верить, что и начитанная мной самим аудиокнига тоже, быть может, еще встречается на прилавках. Выбирайте то, что вам по вкусу. Торг уместен. Реальное предложение может меняться. Правила и условия прилагаются.

Мне неудобно писать о людях уже умерших или разрушать сложившиеся у публики представления о них, однако, войдя в радиостудию на следующую после моего знакомства с коксом субботу, я заметил, что в ноздре Того-Кого-Нельзя-Называть застрял пушистый белый комочек, а сам он время от времени шмыгает носом. В «Георге», пабе за углом от Дома радиовещания, — мы все сходились туда после записи — мне удалось отвести ТКНН в сторонку и робко осведомиться, не может ли он порекомендовать мне дилера.

— О, дорогой мой, — сказал ТКНН, опустил ладонь на мою ногу и почти жалостливо улыбнулся моей наивности, — нет ничего проще, обратитесь к Митчи.

Эту Митчи я хорошо знал и потому удивился, что столь блестяще образованная и начитанная особа распространяет незаконное наркотическое средство класса А. Поскольку покупать его мне еще не доводилось, я трясся от страха, когда позвонил ей и спросил, не найдется ли у нее КОФЕ и не смогу ли я, заглянув к ней, получить пару чашечек? Митчи, хихикнув, ответила, что найдется, что стоит он ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕНСОВ ЧАШЕЧКА при очень высоком качестве.

Стало быть, первая моя наркотическая сделка выглядела так: я еще раз позвонил Митчи из телефона-автомата, чтобы договориться о времени встречи, нашел банкомат, снял со счета 240 фунтов, что требовало в то время использования двух кредитных карт, и, поскребшись в дверь Митчи (совершенно уверенный, что на каждой окрестной крыше сидит по полицейскому снайперу), в скором времени оказался обладателем четырех граммов моего собственного запаса кокса, аккуратно и плотно завернутого в пакетики. Какая-то часть моей личности жаждет показать вам, как складываются эти упаковки, соорудив чертежик со штрихпунктирными линиями вроде тех, что объясняют, как складывать фигурки оригами, но, по правде сказать, я не думаю, что это необходимо или желательно. Смысл такого пакета в том, что его можно сложить из любого квадратика достаточно плотной бумаги без риска высыпания порошка из уголков упаковки. Некоторые дилеры (вы, пожалуй, сочтете их безрассудными храбрецами) используют для этого собственную писчую бумагу, украшенную их факсимиле. Годятся также лотерейные билеты и вырезанные из журналов квадратики с рекламой.

Митчи делала и делает очень успешную карьеру на радио, — думаю, в те дни она и ее тогдашний друг не без труда сводили концы с концами и этот маленький побочный бизнес помогал им не перебиваться с хлеба на воду. Я всегда питал к ним уважение слишком большое для того, чтобы использовать их в качестве постоянных дилеров, — мне это казалось оскорблением. Довольно скоро они познакомили меня с Нандо, который обслуживал Петтикоут-лейн, и паб на углу, вблизи рынка, стал для нас постоянным местом встреч и проведения деловых операций. Нандо представил меня Миджу, а тот передал Нонни, так оно и шло, пока я не обзавелся целой сетью дилеров и не начал проводить день за днем с пакетиком-другим в кармане. У Нонни, девушки уже взрослой, товар был наилучшего качества. Чарли держала для «обычных» клиентов порошок низкосортный, а кокаином первейшего качества снабжала актеров, комиков, музыкантов, верных ей постоянных клиентов, залетных европейцев, трудновоспитуемых детей (насчет детей я, пожалуй, переборщил), супермоделей и аристократов.