Дури еще хватает

В 7.00 приехала, чтобы отвезти меня в Шеппертон, машина. Мы с Хью согласились сняться в политической рекламе лейбористов. Играем пару сомнительных таксистов, Вивера и Доджа, которые дают целой череде толстосумов советы насчет уклонения от налогов. Там были Роджер Брайерли (Глоссоп в первых двух сезонах «Дживса и Вустера»), Робин Бейли, Джереми Чайлд и Тим Уэст{140}. Идея состояла в том, чтобы показать, как оставленные тори налоговые лазейки могут лишить казначейство миллиардов фунтов. К ленчу еще не снимавшийся Робин Бейли впал в отвратительно вздорное состояние. Вздорно-визгливое, если точнее… гонял помощника режиссера и художника, как прислугу. Хью такие фокусы сильно не нравятся, поэтому, когда Бейли попытался обратиться к нему, он отреагировал довольно резко (и правильно сделал). Бейли, весьма чувствительный в подобных случаях, остался решительно недовольным. Он сейчас несколько не в себе, история получилась неприятная. В конце концов он ушел. К этому времени стало ясно, что съемки затянутся допоздна. Джо с Хью ждали к обеду Грега, Кима и Аластера, и Хью чувствовал себя обманутым – его не предупредили, что съемки займут так много времени. Если Лейбористская партия и вообще столь неэффективна, то, начав управлять страной, она всех нас в гроб загонит, как сказал бы персонаж Джорджетт Хейер.

В три пополудни я узнал, что мое предложение аукциону оказалось успешным… и попросил, чтобы имя мое сохранили в тайне. Четыре тысячи за первое, тринадцать за второе. С комиссионными получилось 18 700 фунтов стерлингов. Да уж!

Съемки тянулись и тянулись. Джереми Чайлд очарователен, кажется абсолютным архетипом итонского баронета, коим и является, однако ясно – уже по его участию в этой затее, – что голосует он совсем не так, как большинство представителей его класса. Он рассказал забавную историю о Джимбо Виллерсе[154]. Джимбо рассказывал о Саймоне Уильямсе, переживавшем тогда тяжелое время, – он снимался, играл на сцене и навещал в больнице мать (теперь уже скончавшуюся). Проезжал по четыреста миль в день. «Надеюсь, он не подкрепляет силы приемом каких-нибудь веселеньких таблеток», – сказал Джимбо. Превосходная фраза. Время все шло, шло; отпустили нас около 11.00. Хью был не так чтобы очень доволен, отчасти и потому, что он проявил себя брюзгой. «Теперь от меня воротит с души у двадцати человек», – сказал он. О господи. Я почувствовал себя виноватым в том, что весь день оставался по большей части веселым. Конечно, ни у кого от Хью с души не воротит. Это невозможно.

Поехали в Тафнелл-парк, где нас поджидали Ким, Ал, НС[155] и Джо. Пробыли там час, потом НС подвез нас в своей машине до моего дома, и там мы просидели, выпивая и коксуя, до 5.15. Жуть.

Суббота, 20 ноября 1993

Поднялся в 1.15 с легким похмельем и ощущением, что я – кусок дерьма. Успел кое-что сделать, а потом пришло время отправляться в «Колизей», чтобы встретиться с Кимом и Алом на премьере «Лоэнгрина» в АНО[156].

Оба прекрасно оправились от излишеств прошлой ночи. Спектакль был великолепный. Не такой, конечно, как «Мейстерзингеры» в КОТ, но все-таки великолепный. Чарующие декорации Хильдегард Бечтлер. Особенно хороши они в первом акте. В третьем вышла небольшая накладка – белый занавес не пожелал разойтись, представление пришлось прервать.

Публика, натурально, смеялась и шикала. И все же хороший вечер и превосходное исполнение. Очень красивый молодой человек в партии Готтфрида (Годфри, как они его зачем-то переименовали). Я все-таки не сторонник переводов.

Потом ужинали в Бриджес-плейс, 2, там было очень приятно. Сидел с колбасками и жареным камамбером перед огнем; Род, владеющий этим заведением вместе с Альфредо, дал мне бланк, заполнив который я стал членом клуба, в коем (к моему смущению) до сих пор не состоял.

Лег в полночь – долгий, долгий, долгий, долгий сон.

Воскресенье, 21 ноября 1993

Очень, очень тихое воскресенье. Такое placido domingo, что лучшего и желать не приходится. Встал около часу: груды и груды корреспонденции, в которой пришлось разбираться, множество телепередач, которые пришлось посмотреть. Лег рано (ну, в двенадцать), смотрел в постели «Заговор “Параллакс”». Часть программы Би-би-си‑2 – «это было сегодня тридцать лет назад». Празднование годовщины Кеннеди. М-м, «празднование» – слово неверное. День памяти. Странно, в тот же день скончался К. С. Льюис, но, естественно, его смерть отошла на второй план. Интересная идея для телепьесы или рассказа: человек, чья смерть или какое-то достижение, что угодно, полностью оказывается в тени великого, потрясшего весь мир события.

Понедельник, 22 ноября 1993