Дурман

- Мать Михаила прогоняла сначала, к жене отправляла, а он возвращался. Это так тяжело было. Я - малолетка еще, а и мне смотреть тяжко на все это казалось. А потом мать сдалась… только ж, не официально. Любовницей стала. И Михаил психовал постоянно, что живет на две семьи. Мать плакала, когда его не было… Он хороший, знаешь, такой - честный, прямой. Сразу пошел к жене, сказал, что другую встретил. Но она ему развод не давала еще три года, угрожала, что не даст с детьми общаться. Куча требований было… У меня две сестры сводных, мы, правда, не общаемся, - как-то неловко призналась Таня, будто стеснялась, что такая, что не нашла общий язык с этими “сестрами”. - В общем, все друг другу мотали нервы. Ну и я свою долю в это семейной развлечение внесла, не без того. А потом перебесилась, поумнела, перестала на себя “одеяло” тянуть. Да и кроме меня - хватало всем проблем. Женька снова… - Она вздохнула. Помолчала опять, так и не окончив. - И они, наконец-то, расписались.

Таня замолчала. Он тоже не говорил. Вопросов сейчас пока не было. Хотелось, чтобы она так и сидела. А он ее держал.

Все. Нирвана, как она ночью и сказала.

Так и просидели минут пять, наверное. А потом Таня вдруг подняла голову:

- Виталь, - слишком уж серьезно и собрано позвала она.

Казак кивнул головой, не понимая, почему Зажигалочка напряглась в его руках.

- У тебя много женщин было? - с некоторым сомнением, но решительно, вдруг спросила она.

Он не отвернулся. И юлить - не видел смысла. Начистоту ж, типа, говорили сейчас.

- Много… Девок.

Таня еще больше выпрямилась, но не встала, не высвободилась из его рук. Просто ровно села, обхватив его ногами со спины.

- Блин. - Таня выдохнула через нос. - Я не маленькая. И вижу, как на тебя смотрят. И понимаю, что до меня… А все равно, неприятно так. Я ревнивая, оказывается. Никогда бы не подумала…

Она хмыкнула и перевела глаза ему за спину.

Казак молчал, взвешивая, стоит ли что-то говорить или лучше подождать?

А Таня опять ему в глаза глянула.

- Виталь, я ж говорила, что сложная, когда ты знакомиться пытался. И честная, - она не отводила взгляд, говоря это все. - И у меня достаточно самоуважения. Мне не нужен рядом тот, кто изменять будет. Так что, может, еще подумаешь со своим предложением о переезде? Оно тебе надо? - Таня пытливо наклонила голову к плечу.

А его порвало просто изнутри. И на лицо дурная улыбка лезла.

Может он и не ловил кайф от переговоров и словесных стратегий, как Димка, но научился их вести. И понимать то, что и сам собеседник еще не до конца о себе понял. Таня почти сдалась! Последние отговорки сейчас искала.

Дернул ее на себя, заставив прижаться всем телом. Ухмыльнулся все-таки:

- Танечка, свет мой ясный, я за свои слова - отвечаю. - Снова принялся ртом на ее шею нападать, на щеки. - И если сказал, что тебя не отпущу - шутки тут, ни грамма. Я с поезда того, просто, не вижу никого, меня трясет, когда тебя на работу отвожу. Я в тебя, как на трассе, на максимальной скорости въехал… И в лепешку.

Таня, которую лихорадить начало, он чувствовал ладонями, скользящими по ее спине, поймала его голову руками, сжала щеки, заставив оторваться от ее кожи. И посмотрела на него каким-то бесшабашным взглядом:

- Это меня трясет, Виталь, - выдохнула ему в рот, но не коснулась губ, которыми он пытался жадно прижаться к ее рту. - Знаешь, как меня бесят все эти девки, глазеющие на тебя? Никогда такого не испытывала, но просто хочется заорать им - “мое”. Поставила бы на тебе свою печать. Везде, где дотянулась бы. На лбу, чтоб видели! И засосы…

Она это с напором шептала, хоть и делала вид, что улыбается. Старалась.

А он уже не улыбался - смеялся, узнавая самого себя в каждом ее слове. Е-мое! Вот уж, точно, половинки!

И горел, вспыхнув с полуоборота. Закинул руку, ухватил свою футболку, рывком стащил через голову.

- Ставь, - ухмыльнулся ей, ощущая, как нарастает между ними жар. - Где хочешь и что хочешь. Хоть набей татуировку, хоть ножом свое имя вырезай - мне по фигу. Уже и так впаялась в кость…

Таня несколько секунд смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он пялился в ее черные, расширившиеся от удивления зрачки. Прижала ладони к его коже на груди. Над сердцем прямо. А потом как-то обмякла и толкнула его, навалилась всем телом, заставив Казака откинуться на теплый ровный камень голой спиной. А ему по боку было. Не врал - хоть резать его могла, коли приспичит.

Таня за ним потянулась. Наклонилась, нависла сверху. Рывком прижалась к губам. Почти укусила. Оторвалась, не дав ему перехватить поцелуй. Резко вдохнула. И, уперев руки в его плечи, замерла. Ее волосы, которые он с утра не позволил собрать, окружили их обоих, сквозь них солнце пробивалось, делая все - каким-то нереально шикарным, почти на ощупь сладким. Как шоколад. А Таня заломила бровь, улыбнулась, намеренно прикусывая губу:

- Где твое шампанское, Виталь? Особое? - чуть наклонилась и лизнула его щеку. Подула, заставив его рассмеяться от такого прямого и открытого своего подхода. - Или ты мой переезд праздновать не собираешься?