Дурман для зверя

Спустя час вымывшаяся по-быстрому в ручье Майка сидела, завернувшись в одеяло, у костра, одетая в чужие мужские вещи. В руках у нее парила большая кружка с чаем и чем-то еще, судя по тому, как все сильнее плыло в ее голове и она болтала без умолку, тогда как незнакомец слушал и пристально смотрел на ее губы. А ей нравился этот тяжелый голодный взгляд, и не было страшно отчего-то, только все легче и жарче, и внутри что-то тянуло… переворачивалось… просило… Какой же он… Такие бывают ли?

Не говоря все так же ни слова, не назвав даже своего имени, парень наклонился к ее лицу и поцеловал. Не нежно, как делал жених, приноравливаясь сначала. Нет, сразу властно, захватывая, подчиняя и превращая томление и трепет в девушке в полноценную бурю. Она покорно застонала, обвила его шею, открываясь его чувственному нападению безоговорочно. Не было ничего и никого, только целующий ее рот и ласкающие руки. И не единым словом она не протестовала, когда незнакомец подхватил ее и унес в стоявшую тут же палатку.

* * *

Ранним утром ошалевшая и растрепанная девушка вылезла из палатки и в панике посмотрела на свое обнаженное тело. Что же натворила! Да что на нее нашло вообще? Как жить теперь?

Схватив с рогатин из веток у костра свои развешенные вчера незнакомцем для просушки изрядно потрепавшиеся вещи, Майка торопливо натянула их и, воровато оглянувшись один раз, бросилась бежать. Теперь, в свете начинающегося дня, она легко узнала дорогу домой и спешила скрыться с места своей безумной ночной ошибки.

Едва беглянка исчезла в чаще, из-под брезентового полога выбрался и обнаженный молодой мужчина. С наслаждением потянулся, самодовольно ухмыляясь ей вслед.

— Да выходите вы уже! — сказал он кому-то через плечо, и на поляне появились еще двое парней.

— Ну и что, как селяночка? — порочно оскалился один из них. — Хоть стоила нашей беготни?

— Стоила, — практически облизнулся соблазнитель. — Я бы ее и с собой забрал, поиграл бы еще. Невинная ведь, а горячая — огонь прям. Да она у нас невеста. Вон как обратно к жениху-то ломанулась. Ну да и черт с ней! Мало их, что ли?

— А давайте уже сворачиваться, — предложил последний участник компании. — Побегали, покуражились, и хорош. А то раз жених, как бы к нам местные мстители за поруганную честь не нагрянули. Оно нам надо — кишки по кустам развешивать?

* * *

— Доча! — отец бросился навстречу Майке, осунувшийся за ночь и посеревший, перехватив ее на подходе к деревне. — Живая!

— Па-а-а! — взвыла девушка, повисая на его шее.

— Цела ли?

Но девушка в ответ только рыдала. Отстранив, отец стал нервно ощупывать ее руки, ноги, повсюду выискивая следы травм. Где-то в лесу раздавались людские голоса. Ее искали всем миром, после того как Ленка примчалась домой под утро, исцарапанная и почти обезумевшая от страха. Ищущий взгляд родителя остановился на шее дочери, где четко проглядывали розоватые пятна. Взрослый мужчина слишком хорошо знал, что они означают.

— Снасильничал кто? — встряхнул девушку за плечи. — Кто? Скажи! Удавлю тварь!

— Не… не-е-ет! — пуще прежнего завыла девушка и уткнулась в родительское плечо, умирая от стыда и раскаяния. — Сама я, пап. Не знаю… не знаю, как вышло… но сама.

Отец стоял недвижимым изваянием с минуту, тяжело дыша и глядя куда-то за спину дочери. Но вздрогнул, когда голоса кого-то из ищущих его дочь раздались слишком близко.

— Что же, было и было, Майка. Все мы люди, — наконец тяжело уронил он. — Сейчас домой бегом, отмойся и в постель. Марату ни слова.

— Но как же… — опешила девушка.

— Ни слова я сказал! И вообще никому! До свадьбы шесть дней. Авось, обойдется все.

* * *

Десять лет спустя

— Айка, а ну выходь, дрянь мелкая! — ревел крупный мужик в ночную темень, покачиваясь и угрожающе щелкая сложенным вдвое широким ремнем. — Выходь сама давай! Найду — хуже будет!

— Марат, родимый, пойдем в дом, — осторожно приблизилась к нему изрядно пополневшая и сдавшая внешне Майка. — У меня вон и ужин стынет давно, и чарку тебе налью…

— Еще б ты не налила, блудня брехливая! — огрызнулся мужик. — Где дочь твоя, говори давай! Я ей этих гусей не прощу! Шкуру спущу за убыток.

— Да ребенок же доченька наша, крыльев нет, ну что она могла сделать, что они поднялись, да понеслись куда по речке!

— Я тебе, зараза, сколько раз велел мне твою ублюдину нагулянную не привешивать? — переключив свой гнев, Марат двинулся в сторону жены, замахиваясь. — Да мне каждый встречный поперечный уже в глаза колет, что в Айке от меня ни кровинки нет!

Послышался звук хлесткого удара и женский вскрик.

— Шалава беспутная! Позорище! Я же любил тебя!

— Прости, родненький. За все прости! — взвыла женщина.

— Да ни в жизнь! Любил, как дурак любил!

— Прости, не было ничего. Врут все! Твоя Аяна!

— Да не бреши! Убью ведь паскуду!

— Убей, а я тебя все одно люблю и никогда не изменяла.

Звуки ударов, рыдания и пьяное бормотание слились в сплошной невыносимый шум, и хрупкая девчонка, затаившаяся в малиннике за сараем, привычно зажала уши, чтобы не слышать всего этого снова.

Глава 1