Дурман любви

– О, Джек! – закричала она. – Еще, еще! Не медли!

– Ты меня хочешь, Клари?

Он встал на колени меж ее раздвинутых ног, и, увидев его потемневшее, налившееся кровью лицо, она поняла, как трудно ему сдерживать желание.

– Да!

Она приподнялась ему навстречу и, когда он проник в нее, застонала от наслаждения.

– Я скучал без тебя. – Он замер, его лицо искажала страсть, губы были плотно сжаты от напряжения. – Как ты прекрасна! Ты снилась мне каждую ночь. Не делай так, Клари, иначе я не выдержу!

– Еще, еще, умоляю тебя!

Она притянула к себе его голову и крепко поцеловала, продолжая извиваться, несмотря на его протесты, потому что понимала, что на самом деле ему это нравится. И тогда он навалился на нее, проникая все глубже мощными, почти яростными толчками, которые сказали ей гораздо яснее, чем слова, как он скучал по ней и как страстно ее желал. И она ответила на его страсть, они растворились друг в друге, слившись воедино в радостном порыве. И в крике его удовлетворенной страсти она услышала эхо своего долгого стона.

Когда все кончилось, она продолжала обнимать его, лежа неподвижно и стараясь оттянуть момент, когда придется от него оторваться. Только теперь она заметила, что два колючих шарика впились ей в спину. И лишь сейчас осознала, как сильно его любит. Джек Мартин наполнил ее сердце горячей, бурной страстью – так же как и тело. Внезапно это открытие привело ее в ужас – ведь она не знала его истинных чувств к ней. Она должна выяснить, любит ли он ее – или она всего лишь временное явление в его жизни, и какая-нибудь другая женщина значит для него гораздо больше.

На пляже они оставались недолго: подул вечерний ветерок, вызвав рябь на воде и заставив Клари вздрогнуть от холода. Вернувшись в дом, она выжала волосы и стряхнула песок со спины и с ног. Тем временем Джек сходил в столовую и вернулся в свою спальню с подносом.

– Иди ко мне, – сказал он, когда Клари появилась в дверном проеме в одной только батистовой ночной рубашке с оборками. – Приятно видеть, мадам, что вы оделись подобающим для такого случая образом.

– Как и вы, сэр, – ответила Клари, глядя на его синий халат и босые ноги.

Поднос с едой был установлен в самой середине кровати. Расположившись в головах и опираясь на резную спинку, Клари потянулась к кусочку ветчины, но Джек шутливо шлепнул ее по пальцам.

– Я буду сам кормить вас, мадам, а когда вы насытитесь, мы с вами снова займемся любовью… но на сей раз не спеша.

– Вы обещаете?

Клари приоткрыла губы, и он вложил ей в рот ломтик ветчины.

– Будьте уверены.

Джек вонзил зубы в ломтик с другой стороны, и их губы соприкоснулись. Клари испуганно отпрянула.

– Что ты делаешь?

– Ты еще многому должна научиться, – проворковал он, ничуть не смутившись ее реакцией. – Во многих вещах ты удивительно невежественна, радость моя.

– Возможно, ведь ты сам держишь меня в неведении, – ответила она, ухватившись за возможность начать этот долгожданный разговор.

– Для меня будет величайшим наслаждением просвещать тебя, Клари.

– Правда? – Она посмотрела на него, слегка прищурившись. – Займись этим прямо сейчас, Джек. Расскажи, как ты съездил, чем занимался…

– Я имел в виду вовсе не это, – с нежной улыбкой отозвался он.

– Какая погода была в Филадельфии? – продолжала она. – О чем говорилось на встрече совета директоров? Какие торжества намечаются в день открытия канала?

– Я надеялся, что наша беседа будет более интимной.

Он стал чистить яблоко. Глядя на быстрые и красивые движения его длинных пальцев, Клари вспомнила, как они гладили ее бедра, ее грудь… Она закрыла глаза, стараясь думать 0 серьезных вещах. Нельзя упустить этот шанс!

Снова открыв глаза, она встретила вопросительный взгляд Джека.

– Почему ты ничего не рассказываешь мне о своей жизни за пределами Эфон-Фарм? – выкрикнула она.

– Я ведь не выспрашиваю у тебя каждую подробность твоей прежней жизни, Клари.

– Если бы ты действительно меня любил, ты рассказал бы мне все. – Я рассказал тебе очень многое.

– А на самом деле ничего!

– Клари, как ты не можешь понять, что я вынужден умалчивать о некоторых вещах, поскольку эти тайны мне не принадлежат.

– Что это значит, черт побери?

– Прежняя Клари! – улыбнулся Джек. – Как давно я не слыхал твоей ругани! Я даже соскучился по этим твоим словечкам. Они звучат в моих ушах сладкой музыкой.

И, вновь обретя серьезный тон, добавил:

– Не будем говорить об этом, Клари. Есть вещи, которых я никогда тебе не расскажу.

– И ты хочешь, чтобы я тебе верила? Я хочу верить тебе, Джек, но ты сам делаешь это невозможным.

– Почему, Клари? Чем я заслужил недоверие? В этом веке никто не может упрекнуть меня в том, что я нарушил данное слово. Милая, я тебя очень люблю, и теперь ты это знаешь, но на мне лежат определенные обязательства… и я обязан их исполнять. Я не способен изменить клятве, и одного этого достаточно, чтобы ты считала меня честным человеком. Если тебе мало этого, то я могу только выразить тебе свои сожаления.

Он потянулся к ней, и, не в силах сопротивляться страстному желанию, Клари пылко приникла к нему.