Дурман любви

– Вы отличная медсестра, и пациенты вас любят. Я никогда не уволил бы вас, если бы это было в моих силах. Но вы же знаете, как обстоят дела. Недавно повысили налог на содержание больниц, а страховые выплаты растут ежегодно. Младшую медсестру я могу сохранить только при условии, что буду больше брать за лечение… но на это я пойти не могу. Это нечестно по отношению к моим больным.

– Я все понимаю. Более того, я с вами совершенно согласна. Но мне-то что теперь делать?

Она отвернулась, чтобы доктор Бакнел не видел подступивших к глазам слез.

– Нам нужно выкупить закладную на дом, а Рич уже полтора месяца сидит без работы.

– Сейчас всем плохо… кризис! Я дам вам максимальное выходное пособие и позволю остаться в клинике до конца месяца. Возможно, вам повезет, и вы сумеете за это время найти другую работу.

– Спасибо.

Боясь разрыдаться, она быстро вышла из кабинета доктора и направилась в крохотную ординаторскую, где ее поджидала Бетси – старшая медсестра.

– Это все так грустно, – сказала она прежде, чем Кларисса успела сообщить неприятную новость.

– Ты уже знаешь? – спросила Кларисса.

– Он сказал мне вчера вечером, когда ты ушла. Он страшно огорчен, и я тоже. Я буду держать ухо востро и если услышу о какой-нибудь вакансии…

– Так и он говорит, – сказала Кларисса, показав кивком на докторский кабинет. – Только где же я найду работу у нас в городке?

– А не попытать ли счастья в Уилмингтоне? – предложила Бетси. – Там большая больница и много частнопрактикующих врачей.

– Чтобы ездить каждый день на работу в Уилмингтон, мне понадобится новая машина, а я не могу себе этого позволить. После выплаты ежемесячных процентов остается так мало денег, что едва хватает на еду. Что ж, надо отправляться домой и рассказать обо всем Ричу.

Внезапно голос Клариссы пресекся – как она скажет мужу о постигшем их несчастье?

– У вас по-прежнему нелады? – спросила Бетси, как всегда, сочувственно.

– Не могу понять, в чем дело. Наверное, я что-то делаю не так. Я очень стараюсь быть хорошей женой, но он держится чертовски холодно, словно мы чужие друг другу. Сначала я это приписывала расстройству… ведь он потерял работу после Дня благодарения, но чем больше я об этом думаю, тем яснее вижу, что началось все задолго до праздников. Страшно представить, как он встретит эту новость. Бетси, ну почему все так скверно в моей жизни?

Кларисса всхлипнула.

– Уверена, что один из вас скоро найдет работу, – ободряюще произнесла Бетси.

– Если бы только Рич не ворчал без конца! Если бы обнял меня и сказал, что мы как-нибудь переживем это тяжелое время! Я знаю, что в браке всякое бывает, но никогда не думала, что мне будет так одиноко. Порой мне кажется, будто я все тащу на своих плечах, а от Рича даже ласкового слова не дождешься.

– Мужчины, что с них взять! – фыркнула Бетси. – Никакой помощи от них нет, а понять их просто невозможно. Я даже и не пытаюсь. Оба моих мужа были самыми настоящими ублюдками, а нынешний мой кавалер не слишком от них отличается. Порой я думаю, что они все одинаковы.

Уже стемнело, когда Кларисса вышла из клиники доктора Бакнела. Накрапывающий дождь перешел в ливень со снегом, и машину несколько раз заносило. Наконец показался ее одноэтажный домик. Она так радовалась, когда они с Ричем купили его, строила всевозможные планы по улучшению и перепланировке, хотела завести небольшой сад и построить веранду, где они с мужем обедали бы в хорошую погоду. Надеялась, что у них будет четверо детей – два мальчика и две девочки – и уже представляла, как солнечным утром младшие играют на лужайке под присмотром старших, а они с Ричем спокойно пьют свой кофе. В этот холодный вечер все ее мечты казались страшно далекими, и она боязливо поеживалась перед встречей с мужем, которому предстояло узнать о том, что она потеряла работу.

Кларисса была так погружена в свои мрачные мысли, что почти не обратила внимания на машину, стоявшую перед домом. Дождь по-прежнему лил как из ведра, и град бил в лобовое стекло. Нащупав в кармане ключи, она ринулась к задней двери, до которой было ближе, чем до главного входа.

– Рич?

На кухне никого не было, но в гостиной горел свет.

– Рич, ты еще не ужинал? Я поставила кастрюлю в холодильник. Неужели тебе не понравилось? Наверное, ты хотел пиццу?

Рича не оказалось и в гостиной. Из семейной спальни доносились какие-то звуки. Кларисса открыла дверь: ночник на тумбочке у кровати был включен, и она отчетливо увидела, что здесь происходит.

Лучше бы она этого не видела! Даже в темноте страстные стоны сказали бы ей все, но глазам ее не предстало бы это ужасное зрелище: на их двуспальной кровати Рич занимался любовью с другой женщиной – одеяло подергивалось так, что в этом не оставалось никаких сомнений.

Кларисса вошла в спальню, бесшумно ступая по ковру. Все в ней словно бы оцепенело от муки, но она твердо сознавала одно – нужно выяснить, кто лежит в объятиях мужа.

– Сердце мое! – нежно шептал Рич.

Эти слова пронзили сердце Клариссы. Когда-то, сразу после свадьбы, Рич говорил это и ей – тогда они пылко любили друг друга. Во всяком случае, она-то любила пылко.