Дурман

Во всяком случае, Тане так казалось до определенного момента. Пока, как-то раз, он не уехал куда-то с самого утра, практически без объяснений и даже не завтракая, только кофе выпил со своей обязательной сигаретой. Хотя и у Тани в этот день, и у него самого — должен был быть выходной (суббота, все же). И вернулся часа через два с огромным букетом бордовых роз. Настолько большим, что Таня себе таких букетов даже не представляла, если честно. И на фоне этих цветов, от обилия которых она откровенно растерялась, поначалу не заметила небольшую продолговатую коробочку. Только когда Виталий щелкнул застежкой на этой коробочке и раскрыл ее перед самым носом Тани, ошеломленно уставилась на украшение. Таня не знала, как это называется: цепочка или все же уже колье? На бархатистой подкладке лежала серебряная (честное слово, она тогда действительно посчитала именно так, не разбираясь в таком вообще) цепочка с достаточно крупными, но при этом изящными звеньями. И на ней располагались три колечка в виде кулона. Одно кольцо показалось Тане так же серебряным, а два других — то ли позолоченными, то ли еще с каким-то напылением. Она и вообразить себе не могла, что он попытается вручить ей действительно дорогое украшение после всех их… Ну, не споров, но разговоров на эту тему. Да и, кажется, видела нечто подобное в отделе серебряных украшений в одном из торговых центров еще летом.

Очень красивое украшение, на самом деле. И не стандартное. Оно очень понравилось Тане. Но все же она неуверенно прикусила губу и посмотрела на Виталия. А он ответил ей таким напором и непробиваемостью в глазах, что и не скажешь ничего. И как-то сразу ясно — в этот раз Казак назад не сдаст. И все же она попробовала.

— Виталь, я не думаю, что это актуально, хоть и приятно, честно. Очень. Но, вроде бы, нет никакого повода для таких подарков…

— Так, — он просто перебил ее, не дав Тане и дальше говорить. — Ты не можешь мне помешать выбрать подарок на свой день рождения. И отказать мне сегодня не сможешь, Зажигалочка. Разве я не заслужил подарка от тебя? — заломив бровь, требовательно посмотрел он на нее.

И, не особо уже ожидая, отложил букет, который ему, наверняка, и держать было неудобно. Сам достал эту цепочку и подошел, чтобы застегнуть на шее у Тани.

А она стояла и хлопала глазами, как совенок, разбуженный посреди дня.

— У тебя сегодня День рождения? — почему-то охрипнув и испытывая невероятное чувство вины, что не знала, не поздравила, переспросила Таня.

Уже и не замечая, что он застегнул украшение и сейчас любуется тем, как оно легло на ее кожу.

— Да, сегодня, десятого ноября, — кивнул Виталий, довольный до ужаса, просто.

— А почему ты мне не сказал? — к чувству вины присоединилась и обида какая-то даже, что он ей о таком событии, о таком важном нюансе о себе — не сообщил. — Это же… Как-то, вообще, не по-человечески, Виталь! Я бы поздравила, и подарок… Это я тебе подарок должна дарить, а не ты мне. И, вообще! — взмахнула руками от избытка чувств. В основном — возмущения.

Вот, прямо, до слез задело, что не сказал!

Виталий все это, разбушевавшееся у нее внутри, тут же уловил. Просто моментально. Пальцы, которые до этого поглаживали кожу на ее затылке, сжали плечо Тани, не позволив ей отступить.

— А ты мне и сделаешь подарок, Танюша, — крепко прижал ее к себе. — Поздравишь.

Не отвернуться. Не отступить.

— Прими это украшение. Так же, без повода — отказываешься все время, — немного недовольно и даже обиженно заметил он. — А сейчас — не имеешь права. Это мой праздник, чего хочу — то и творю. Не откажешь же? А мне это знаешь, в какой кайф — тебе подарить что-то!

Он еще сильнее прижал ее, наклонился, нависнув над лицом Тани. Дыхание горячее, взгляд напористый и настойчивый, властный. И мощь, «давление» характера, которое невозможно не ощущать. И не отказать же, правда! Подловил ее. Как отвергнуть то, что он в свой законный праздник пожелал так поступить? Ей подарок сделать… Как его не зацепить, не обидеть? Ведь уже видит, ощущает, что напрягся, захлопнулся весь. Словно она ему вот-вот на ту самую болевую точку надавит…

Выдохнула. Закрыла глаза и уткнулась лбом в его подбородок.

— Хорошо, Виталий. Я приму. Хоть мне и обидно, что я так о твоем дне рождения узнала, — с упреком, который и не думала скрывать, заметила она. Чтоб он не слишком радовался и не вздумал дальше так пытаться ею управлять. — И, раз уж ты такой вредный, — она снова вздохнула. — Дай, я хоть пирог тебе шоколадный испеку. Мне, конечно, до Марины Алексеевны далеко. Так ее сегодня и не будет. Или ты и торт купил? — подозрительно уставилась на него, почему-то начиная нервничать.

Казак расплылся в довольной улыбке. Вот, точно, как тот самый кот из сказки про Алису. Когда кроме этой улыбки, от уха до уха, и не видно ничего больше. Ясное дело, добился своего, чего теперь грустить?

— Нет, про торт не думал. Но зачем тебе париться, Танюш? Давай, сейчас закажем…