Дурман

А уж после корпоративов: и у Тани, и у него самого, на которые, хочешь-не хочешь, а пришлось идти, вообще уже ничего не хотелось. С головой хватило этих ресторанных гулянок. Вот, честное слово, его все так измотало и достало за последние две недели, что тридцать первого просто не пустил Таню никуда. Дежурства у нее не было, и Казак на все плюнул. Считай, с самого утра и начали “праздновать” тем, что ничего не делали: лениво валялись, “щелкая” каналами на телевизоре, ели то, что домработница наготовила, а то, и просто, сидели в тишине, отдыхая от суматохи и гама последних дней. И словно прислушивались, подпитывались друг от друга силами. Ничего больше не хотелось. И не было потребности куда-то выбираться. Общества друг друга больше всего не хватало. Еще и с елкой этой, и всем тем антуражем, каким Таня дом разукрасила. С мандаринами, шоколадом, шампанским и шишками этими ее, декоративными.

Ну, дурь же, вроде. И шелуха. А все вместе — так сложилось, что его проняло до спинного мозга. Особенно потому, что саму Таню в эти дни никуда не отпускал от себя дальше, чем на два шага. Все время рядом, как приклеенный. Или, просто, “на клею”. Дышал ею, как те придурки парами клея дышат, засунув головы в пакеты. И уже даже не задумывался, насколько нормально это. Имел силу и возможность позволить себе такую придурь и слабость — иметь Таню. И все тут.

Он подарил ей мобильник. Такой, как у самого был. Самой последней модели. Понятно, что “не бюджетный”, и даже слушать не пожелал о том, что у нее и старый хорошо работает. Казак хотел, и все. Честно говоря, и авто купил бы Танюше, так она ж сама водить не умела, а он и так не на “Жигулях” ее возил, да и водителя, если что, на достойных ее машинах всегда отправлял. Благо, автопарка хватало для любого каприза. Его, по ходу, больше. Таня к машинам, все так же, особо не присматривалась и не привередничала. Хотя, никогда не отказывалась посидеть с ним в гараже, если Казак срывался и пытался привести мозги в порядок тем, что начинал перебирать детали или помогать парням чинить что-то. И он ценил это.

Блин, да он все в ней ценил! Даже ту упертую стеснительностью и неуверенность, с которой она принимала подарки. Хотел было кольцо подарить, или еще какое-то украшение, чтоб нормальное, серьезное, с брильянтами, само-собой. Но вспомнив, что она все еще из-за колье смущалась и жалась, решил пока не давить. Вот и выбрал телефон.

А она ему-таки, “мультитул” презентовала. Не простой, навороченный и напичканный всем, что и в голову не придет, если честно. Швейцарский. И, что вот странно, Виталий не ожидал. Вот, правда. Пусть она и упоминала, и дергала его то и дело, выпытывая, чего бы ему хотелось, он все равно как-то не связывал этого и не осознавал, что получит подарок от Тани. Он, в принципе, в таком плане, подарков ни от кого не получал. Взятки и попытки подмазаться к нему ради выгоды, не в счет. Не с тем расчетом то все делалось. А тут… Растерялся. И в какой-то момент Зажигалочку свою понял. Не знал: ни что сказать, ни как отреагировать на подарок. Не привык. Хоть и пытался этого не показать. Но так кайфанул от этого! Целый день крутил этот мультитул в руках, выпустить не мог. Так и подмывало чего-то сделать, да все не находил, куда приложить инструмент и энергию. Хоть бери, и стены ковыряй, ей-Богу! А Таня с таким восторгом и удовольствием наблюдала за этим, так радовалась, что он доволен подарком, что Виталия еще больше трясло от своей потребности в ней.

Но вечером первого января Тане все же позвонили из клиники, попросили помочь, осмотреть двух спорных и непонятных “пациентов”. Он отвез ее, и ждал пока Таня работала. Сам прозвонил своих, проконтролировал, что и как на местах, как обстановка, в принципе? Успокоился, получив от всех отчеты, что все тихо и под контролем.

А потом вернул Таню домой и, как ненормальный какой-то, дорвался до нее. Полночи отцепиться не мог: заставлял кричать от страсти, от удовольствия. Снова целовал все тело до отметин и засосов, будто сам на ней “штампы и печати” расставлял. Каждый миллиметр кожи поцеловать, облизать хотел. Трясло его от нужды и потребности в этом. И понял, что не притихнет эта жажда в нем, видимо, не усядется уже такая жадная потребность в этой женщине. “Ну и хрен с ним”, решил сам для себя.

Таня с ним, а значит, и париться по этому поводу нечего.

Зима была какая-то “не зимняя” в этом году. Снег выпадал пару раз, да и то, таял через несколько дней. А так, все дождь и дождь. Вот уж, точно, тут сложно не поверить в глобальное потепление.

Таня отвернулась от своего окна и слабо улыбнулась Виталию, который оторвался от наблюдения за дорогой. Глянул на нее с вопросом. Махнула головой, как бы говоря, что все нормально, просто очень устала за сегодня. Он крепче сжал ее пальцы, которые держал левой рукой все то время, что они ехали.

— Измочалили тебя сегодня? — верно поняв ее посыл, нахмурился Виталий.

— Есть немного, — тихо хмыкнула она.