Дурманящий запах мяты (СИ)

Но по совести драться никто не желал. Воин со шрамом, резким рывком ухватил за шиворот мальчишку и притянул к себе. Лезвие голодного до крови кинжала впилось в горло испуганного ребёнка. Селена замерла, глядя на перепуганного воришку. Пыхтящие вояки радостно восприняли смирение женщины, правильно рассудив, что она не позволит пролиться детской крови.

Ситуацию спас свист. Это дал о себе знать отец мальчика, и ещё с десяток составляющих ему компанию мужчин в чёрном. Они стояли вдоль всех окружающих стен, и вертя в руках острые блестящие ножи, кровожадно поглядывали на копошившихся вниз, Все они были из клана воров именовавших себя «вороньими перьями».

Избитые, испуганные военные бросили забавы, и помчались прочь. Отец мальчишки, вожак «перьев» («Ворон, небось, из которого эти перья и посыпались» — подумала про себя Селена) спрыгнул вниз, оказавшись перед самым носом амазонки.

— Как зовут тебя? — спросил то ли смуглый, то ли просто немытый вожак, глядя на воительницу снизу вверх. Теперь, на земле, он потерял уважительный рост и был как минимум ниже женщины на голову, а то и на две.

— Селена, — гордо ответила амазонка.

— Селена Прекрасная, — будто зная, окрестил её вор. — Ты станешь моей женой! Ты сильная, умная и справедливая. Мне нужна такая женщина! Ты нарожаешь мне много сыновей.

Амазонка оглянулась по сторонам, прикидывая, сможет ли справиться с одиннадцатью вооружёнными до зубов мужчинами и очень наглым ребёнком.

— Я так понимаю, моего согласия здесь никто не спрашивает?

— Я же говорю, умная! — подтвердил немытый вожак воров.

— И красивая! — добавил ребёнок, взяв Селену за руку.

Её вели, как трофей, по тесным грязным улицам настоящего Перехрестья. Скрытая часть портового городка была серой, мрачной и напоминала кладовку с мышами и пауками. Крохотные лачужки стояли, прижимаясь друг к дружке, будто пытались согреться. Их перекошенные ставни покачивались и скрипели при малейшем дуновении ветра, нагоняя жуткое ощущение ночного кошмара. Жители были такими же неопрятными, как и их убежища. Одетые в чёрное, они кичились золотыми побрякушками, украденными в порту, и обвешивались ими до самых пят.

Среди хозяев свободного городка числились не только порок и хаос, но ещё и воры. Здесь их было больше, чем крыс, и все они с любопытством глядели на покорённую амазонку. Среди мелькающих лиц толпы, Селена увидела знакомый серый платок. Та самая крошка, которая одиноко стояла на углу, торгуя своим телом. Теперь девочка не выглядела скромницей: хищный огонёк в глазах, самодовольная улыбка — она была на своём месте, дома, в безопасности. Шутливо приобнявшего её паренька малышка оттолкнула с такой силой, что тот рухнул в грязь. Потом она посмотрела на Селену, гордо вскинув голову: «Видишь, я справилась бы и без твоей помощи!».

«Что же за мерзость тёмная растит этих скверных девчонок? — думала амазонка, припомнив не такой давний случай в небольшой деревеньке и карие глаза душительницы. — Да, добрыми делами, вымощена дорога к брачному ложе!».

— Проходи, женщина. Отныне тут твой дом! — заявил властный голос Ворона.

Низкорослый мужчина раскрыл скрипучую деревянную дверь перед амазонкой. Она оглядела своё «новое место жительства», ужаснулась, подумав о том, что такой берлоги погнушался бы даже скунс.

Может быть он здесь где-нибудь и умер в уголке? — такая мысль завела Селену внутрь, рассматривать грязные тряпки разбросанные по углам. Трупа несчастного животного не обнаружилось. И если бы Селена не боялась задохнуться от вековой пыли, то вздохнула бы с облегчением.

— Просто божественно! — сокрушённо проговорила женщина.

— Я знал, что тебе понравится! — коротышка был доволен.

— Не то слово… То есть, слов нет. — Слов у Селены для описания этого ужаса действительно не хватало.

— К тебе придут. Всё объяснят. А пока готовься к ночи!

Дверь захлопнулась на замок.

— Первый день на новом месте, и уже замуж выхожу, — Селена присела на край кровати, подняв в воздух пыль, и всё окутал туман.

* * *

Как только начали сгущаться сумерки дверь каморки распахнулась, в комнату вошли четверо женщин и, девчонка в сером платке. Судя по праздничному — чёрному цвету одежд, Селену собирались скорее хоронить, чем выдавать замуж. Предсвадебное бальзамирование проходило под тихий шёпот. Неспешные плакальщицы надевали на невесту чёрное платье с множеством вырезов, смущающих воображение. Одеяние больше походило на разорванное.

— Может стоило его хотя бы зашить? — осматривая юбку проговорила Селена, обнаружив доказательство своим подозрениям. — И выстирать!

Женщины расхохотались, повесив на грудь амазонки здоровенный камень очень похожий на сушёную виноградину, если не учитывать колоссальный размер — почти с ладонь.

«То же мне символ супружеской жизни! Булыжник!» — мысленно прокомментировала она.

Девчонка, до этого сидевшая у закрытого окна, наконец, заговорила скучным, бесцветным голосом:

— Ты будешь его пятой женой!

— И куда же делись предыдущие четыре? Сбежали от такого красавца? — съязвила Селена.

— Нет, он их подарил…

Тут все четверо женщин тяжело и печально вздохнули.