Дурманящий запах мяты (СИ)

И король, и маг уставились на неё с удивлением. Только в глазах одного — горело удивление, мол, «Как сам не додумался?», а в глазах другого: «Вот же зараза, сообразительная!». Мойрус взмахнул рукой, отпуская пленника, и зажёг ещё несколько свечей. В комнате стало светлее. Теперь собравшиеся могли нормально друг друга лицезреть. Хотя красная физиономия мага не нуждалась в дополнительном освещении, так как от стыда он просто горел во тьме, будто факел.

— Ладно, — вздохнул волшебник. — Давайте разберёмся.

Он подошёл к королю, поклонился и представился.

— Я — Алактус Мойрус, маг, ваше величество. Простите, что пришлось вас обмануть. Но нам действительно нужна ваша помощь!

Добран Златоусый задумался. Его рука потянулась к подбородку. Почесав бороду, он принял решение: забыть об инциденте и узнать истинную причину появления в его владениях странной троицы. Ведь совершенно понятно, что их не интересовала власть, трон, да и шпионить они не собирались. А хотели бы убить — так с их способностями, давно бы уже сжили его со свету!

— И что именно вам от меня надо?

— Позвольте нам остаться здесь ещё на два дня, и воспользоваться королевской библиотекой. Это всё о чём мы просим! — снова склонился маг.

Вот только Селена почувствовала ложь в его словах. Стоило ли устраивать весь этот маскарад, распространять о себе всякие глупости, чтобы остаться во дворце ради каких-то книжек? Может и было всё это правильно, да есть кое-что сокрытое в словах Мойруса.

Король смотрел на него с таким же нескрываемым подозрением, как и Селена.

— Что именно вас интересует в библиотеке?

— Я хочу найти сведения, касающиеся одного древнего ритуала, который поможет мне победить… врага, — честно, но туманно, ответил колдун.

— Кто является вашим врагом? — прежде, чем давать дозволение, король пытался разобраться в ситуации.

— Мой брат. Им овладела некая сила, которая позволила ему поднять руку на наших родителей и лишить их жизней в угоду Злу.

Добран Златоусый вдруг перевёл взгляд на амазонку, словно она была единственным человеком в комнате, который скажет ему правду. И он не ошибся. Селена утвердительно кивнула, за что получила неодобрительное внимание со стороны мага. Он нахмурил брови, понимая, что хоть она его и защищает, однако врать ради его драгоценной персоны не станет!

— Хорошо! — согласился, наконец, владыка, но тут же поинтересовался, — Что мы будем с этого иметь?

— Наше молчание! — ехидно намекнула амазонка, и король прикусил губу.

Эта ночь была бессонной для всех участников не состоявшего свидания короля и графини. Добран ещё долго размышлял, чем может обернуться договор с магом и его слугами, и отдал приказ, чтобы за графиней Прелестной обязательно присматривали, ну, и докладывали, какие именно книги она брала в библиотеке.

В гостевом крыле до рассвета раздавались странные звуки. И слуги пугливо вскакивали с кроватей, осеняли себя крестами, закрывали потуже засовы и снова ложились спать. Им не ведомо было, что бушевавшая во дворце сила не принадлежала к числу тех, от которых так легко крестом или молитвой отмахнуться… Магов этим не возьмёшь! Мойрус гонял своих спутников по коридорам, грозил проклятьями и кулаком за глупые шутки, а те хихикая и хрюкая, неслись от него прочь, опрокидывая на ходу вазы, подносы и прочее. В общем, так появились слухи, что в замке великого властителя Южных Врат прижились буйные призраки.

* * *

Как ни странно, но на следующий день графиня не показывалась хозяину замка на глаза, чем жутко его радовала. Привкус отвратительного мужчины король до сих пор чувствовал на своих губах. В очередной раз пожурил себя за не сдержанность по отношению к женщинам.

От таких размышлений о превратностях судьбы его оторвали назойливые советники, которых Добран про себя называл «мухами» — ходят всё время жужжат, а как до дела, так к мечу и притронуться бояться, не то, что кровь пустить! Мухи копошились и требовали мухобойки… то есть внимания «его незабвенного мудрого величества на очередном совете по поводу сбора налогов и внешней политики». Жадные интриганы и зажиточные вассалы, конечно, хотели как можно большего оброка. Вот их-то Добран называл «комарами», сосущими кровь его народа. Если бы он мог, то прихлопнул бы упитанных лжецов одной левой. Но понимал, что в этом мире всё должно быть уравновешенно: добро и зло, нищета и богатство, разум и безумие. Поэтому и терпеливо ждал, глядя в окно, когда же кто-то из этих кровососов предложит хоть что-то более менее дельное. А вообще, он мечтал о войне. Тогда бы послал всех этих чурбанов… на поле брани. Врагов веселить. Они бы, завидев такие трясущиеся толстые цели, даже не задумываясь, обстреляли из луков… И проблемой в государстве стало бы меньше.