Дурная кровь

Обычный человек с таким ранением мог проваляться неделю, а то и месяц, пока сосуды заживут достаточно, чтобы не было угрозы обширного кровотечения, маги короткими сеансами по сотне секунд сокращали этот срок в два-три раза. После неудавшегося самоубийства в коконе со способностями творилось что-то непонятное, но Павел был уверен, что управится максимум за три дня, и ещё столько же понадобится, чтобы полностью восстановиться.

– Ну вот почти всё, – третий зонд вошёл в рот, через пищевод добрался до желудка, потом вылез обратно. Иглу из макушки вытащили, и из позвоночника – тоже. – Как же тебя зовут, имя какое-то русское? Точно, Павел, да? Ладно, сеньор Веласкес, утром увидимся, я перешлю результаты доктору Шварцу и попрошу зайти доктора Биркин, пусть убедится, что глаз в порядке.

Медсестра, пухлая молодая женщина с веснушками, отвезла Павла в палату, где из четырёх кроватей были заняты две, поставила Павлу капельницу с регидратационным раствором и антибиотиком, хихикая, натянула на него памперс и громко заявила, что у магов, оказывается, всё точно так же, как у людей. Павел не протестовал, уж болеть так болеть. И не стал убеждать сестру, что для него содержимое капельниц ничем не отличается от обычного физраствора.

* * *

Центральное отделение Бюро специальных расследований располагалось в длинном трёхэтажном здании в пяти километрах от Нижнего города и в двух километрах от Каменного шоссе, съезд, раздолбанная грунтовая дорога, отходил от шоссе по ходу движения к Майску. Ни одно окно не светилось на фасаде, стёкла со специальным покрытием надёжно блокировали исходящий свет и почти свободно пропускали безопасный спектр входящего, водители машин и мотоциклов, проскакивающие мимо, и не подозревали, что по меньшей мере сотня человек из пятисот, приписанных к центральному отделению, до сих пор сидит на своих рабочих местах.

Грунтовая дорога заканчивалась через двадцать метров, дальше к зданию шло двухполосное шоссе с отличным покрытием, оно петляло, уходя от рельефа местности, и заканчивалось на площадке у четырёх блокпостов с вышкой охраны. Посетителя ждала тщательная проверка, на постах транспорт сканировали и осматривали.

Средних лет женщина, ухоженная, в элегантном тёмно-синем платье и такого же цвета туфельках, с тщательно уложенными волосами и аккуратным макияжем, припарковала кабриолет на промежуточной стоянке через шесть минут после того, как свернула с шоссе, – этого хватило, чтобы доказать свою личность и безопасность. Моросил мелкий дождь, прозрачный зонтик, лежащий на пассажирском сиденье, пришелся как нельзя кстати – от стоянки до третьего подъезда, предназначенного для посетителей, было не меньше ста метров.

– Комната триста девятнадцать, мэм… – Сотрудник Бюро с нашивками капрала, совсем молодой ещё парень, протянул ей служебную карточку. – Пользуйтесь вторым или четвёртым лифтом. Начальство я предупредил.

– Спасибо, капрал, – женщина мягко улыбнулась. Лицо, ничем не примечательное, от улыбки сразу похорошело.

Майор в форме Сил обороны, только что появившийся в холле, быстрым шагом подошёл к турникету и чуть слышно присвистнул, когда красотка направилась к лифту, еле заметно покачивая стройными бёдрами. Подтянутый зад и прямая изящная спина приковывали взгляд ничуть не меньше.

– Горячая штучка, – подмигнул он капралу. – Нам такая цаца не по зубам, но помечтать-то можно, правда?

Тот покраснел и кивнул, возвращая военному значок.

Майор приложился глазами к сканеру и поспешил за незнакомкой.

Женщина, дойдя до следующего холла, притормозила, где находятся второй и четвёртый лифты, она не знала, а указателей в вестибюле не было.

– Нам сюда, – майор вежливо, без нажима, подхватил её под руку, – я в первый раз тоже не мог ничего найти, Бюро – слишком секретная организация. Всего-то и надо, что зайти за эту колонну, вот, наш лифт второй. Третий этаж, правильно?

– Уверена, вы тоже к агенту Родригес, не опоздаем? – голос у женщины был низкий и очень мелодичный.

Руку она отнимать не стала, с интересом посмотрела на майора. Тот был высок, хорош собой, волосы чёрного цвета, зачёсанные назад, были на три сантиметра длиннее положенных по уставу, карие глаза смотрели настойчиво, но без нахальства, чётко очерченный овальный подбородок и твёрдые скулы придавали лицу внушительности. Китель сидел на майоре как влитой, две нашивки на левом рукаве означали, что военный был два раза ранен. На правой стороне груди висела красно-коричневая колодка медали Почёта, рядом с ней красная с двумя белыми полосками по краям – орден Мужества. Планки с именем на кителе не было.

– Совещание без нас не начнут, здорово, что мы появимся там вместе, – майор забавно сморщился, – а вот и наш лифт. Прошу.

Комната триста девятнадцать находилась в одном из боковых ответвлений от главного коридора на третьем этаже. В центре её стоял круглый стеклянный стол с расставленными возле него кожаными креслами. Стол был большим, кресел девять, из них занятых – всего три.