Дурная кровь

Главные трудности были вызваны полной убежденностью Элизабет, что для анализа нужно использовать как можно меньше крови. От матери она унаследовала боязнь иголок: Ноэль Холмс теряла сознание при виде шприца. Элизабет настаивала, что для работы прибору «Теранос» должно быть достаточно капли крови из пальца. Она так зациклилась на этой идее, что была чрезвычайно расстроена, когда для стенда «Теранос» на ярмарке вакансий заказали пластиковые брелоки в форме капли с логотипом компании на них — Элизабет показалось, что они слишком большие и не отражают ее главную идею: прибор будет работать на минимальном количестве крови.

Ее одержимость миниатюризацией коснулась и картриджа. Она требовала, чтобы он был размером с кредитку, что делало задачу Эда еще сложнее. Он и его команда провели месяцы, проектируя и перепроектируя картридж, но не могли добиться, чтобы прототип надежно выдавал один и тот же результат для одного и того же образца. Дело было в том, что работать с тем количеством крови, на забор которого была согласна Элизабет, было невозможно, так что для увеличения объема кровь разводили физиологическим раствором. В результате вполне обычный анализ становился чрезвычайно непростой задачей. Добавляло проблем и то, что кровь и физраствор были не единственными жидкостями, проходившими через капилляры картриджа: для непосредственного анализа кровь должна была вступить в реакцию со специальными веществами — реагентами, которые хранились в отдельных микроемкостях.

Все эти жидкости должны были проходить по микрокапиллярам картриджа в строгой последовательности и точно отмеренном количестве, для этого в систему были встроены миниатюрные клапаны, которые должны были открываться и закрываться через определенные промежутки времени. Эд и его инженеры много часов провели над конструкцией и алгоритмом работы этих клапанов и выяснением оптимальных скоростей, с которыми каждая рабочая жидкость прокачивалась через картридж.

Отдельной проблемой было сделать так, чтобы рабочие жидкости нигде не протекали, не смешивались и не искажали результат. Были перепробованы десятки вариантов формы, длины и направления капилляров. Бесчисленное количество тестов с подкрашенной водой было проведено для выяснения, где происходит утечка и смешение. В целом картридж представлял собой очень сложную систему в миниатюрном корпусе. Один из инженеров сравнил его с паутиной: потянешь за одну нить, обязательно растянутся, а то и оборвутся несколько других.

Изготовление каждого картриджа обходилось более чем в двести долларов, и при этом они были одноразовыми: каждую неделю на тесты уходило больше сотни штук. Элизабет уже потратила два миллиона долларов на покупку производственной линии для упаковки картриджей, однако до запуска их производства было еще очень далеко. Шесть миллионов, полученные в первом раунде инвестиций, подходили к концу, и тогда Элизабет организовала второй раунд, который принес еще девять миллионов и пополнил запасы наличности, позволив продолжить работу.

Химией процесса занималась другая группа, состоявшая из биохимиков. К сожалению, взаимодействие между ними и инженерами оставляло желать лучшего. Каждая группа отчитывалась напрямую перед Элизабет, и она не поощряла прямого обмена сведениями. Она предпочитала, чтобы каждый видел только свою часть работы, а полная картина развития системы была доступна только ей самой. В результате Эд не мог до конца понять, лежал ли источник проблем с картриджем в области микрогидродинамики или что-то не так было с химической частью, к которой он не имел никакого отношения. В одном он был уверен твердо: позволь Элизабет брать для анализа больше крови, шансов на успех тоже было бы значительно больше. Но она и слышать об этом не желала.

Однажды, когда Эд допоздна засиделся на работе, в его кабинет неожиданно вошла Элизабет. Она была чрезвычайно недовольна темпами прогресса и требовала, чтобы инженеры трудились круглосуточно семь дней в неделю для ускорения процесса разработки. Эду такая идея чрезвычайно не понравилась, его сотрудники и так постоянно перерабатывали.

Он уже заметил, что текучка кадров в компании была очень высока. Причем это касалось не только рядовых сотрудников, топ-менеджеры тоже надолго не задерживались. Так, в какой-то момент совершенно неожиданно исчез финансовый директор Генри Мосли. Поговаривали, что его уволили за растрату, но никто не знал правды, поскольку никаких объявлений или тем более объяснений не последовало. Все это не улучшало рабочей атмосферы, никто не был уверен, что сотрудника, с которым ты решал рабочие вопросы сегодня, завтра не уволят без видимой причины.

Эд ответил отказом на предложение перевести инженеров на круглосуточный режим работы. И даже если они будут работать посменно, такой режим вымотает команду и приведет к выгоранию.

«Это не важно. Людей можно заменить, значение имеет только компания», — ответила на это Элизабет.