Дурная кровь

Свет стал более ярким, солнце пробилось сквозь тучи, его лучи, отражаясь от блестящего инструмента, солнечными зайчиками заиграли на черной железной печке.

Анника пела, пока не закончились слова, потом достала телефон из заднего кармана и позвонила в полицию.

Эпилог. Полгода спустя среда. 16 декабря

Томас сел на диван в гостиной с бокалом красного вина в руке (правой, единственной) за несколько минут до начала программы.

Собственно, он не имел особого желания смотреть ее, но у него выдался напряженный рабочий день, и ему требовалось немного расслабиться. Он мог позволить себе развлечься с помощью финансируемого государством телевидения.

Он сделал большой глоток вина из Риохи 2004 года, дьявольски хорошего урожая. Во всяком случае, на его вкус, а он понимал в этом толк, и при мысли о ситуации у него на службе вполне заслужил такую награду посередине рабочей недели. Новое правительство все еще не сумело как следует наладить работу, сверх дозволенного затянув переходный период, ситуация оставалась напряженной для большинства сотрудников Розенбада, но со временем все должно было встать на свои места. Такие сотрудники, как он, отвечавшие за собственные исследования, быстро оказывались на ключевых постах в новой организации. У него уже состоялись две весьма продуктивные и полезные встречи с новым министром, парикмахершей из Норрланда, которая ничего не понимала в юриспруденции, но обладала способностью слушать своих сотрудников и впитывать их знания.

На экране появилась заставка программы, он сделал новый большой глоток и отставил бокал в сторону, а потом растянулся на диване. Ему нравилось пребывать одному в этой квартире. Он получал огромное удовольствие, когда София оставалась в поместье и квартира оказывалась в его полном распоряжении.

Как обычно в заставке, героя интервью показывали в его повседневной среде, и сейчас она пересекла редакцию, шагнула в стеклянную комнату и задвинула за собой дверь. На стене за письменным столом висела пугающая картина с нарисованным пастелью стариком.

Пульс Томаса резко подскочил. Он давно не встречался со своей бывшей женой, фактически с похорон Биргитты. Она вроде прибавила в весе?

– Анника Халениус, главный редактор медиаконцерна «Квельспрессен», добро пожаловать.

Ведущая программы, женщина средних лет, явно прилагавшая немало усилий, чтобы выглядеть моложе, вошла в кадр и поздоровалась со зрителями. Томас сел на диване. А потом журналистка повернулась к своей гостье.

– Большое спасибо, – сказала его бывшая жена с экрана, она была прилично накрашена и с аккуратно уложенными волосами.

Томас потянулся за бокалом с вином, его рука немного дрожала, и опустошил его до дна. Стоило ему пойти и сразу принести еще или немного подождать?

Ведущая скрестила ноги и бросила взгляд в свои бумаги, прежде чем подняла глаза на Аннику (его фамилию она не взяла, когда они поженились).

– Сегодня исторический день, – сказала теледива. – Выходит последний номер бумажной версии «Квельспрессен», газеты, чьим ответственным издателем ты являешься уже в течение четырех месяцев. Насколько я поняла, за это время на твою долю выпало немало хлопот…

– Да, надо признать, – ответила Анника с еле заметной улыбкой, появлявшейся у нее на лице в далеко не радостных для нее ситуациях.

– Но не означает ли, когда издание перестает выходить на бумаге, что это также конец серьезной журналистики?

Томас внимательно следил за поведением своей бывшей супруги в кадре, он ведь, пожалуй, знал ее лучше всех других и видел, что ей стоило немалых усилий оставаться вежливой. Она очень плохо подходила для интервью подобного рода.

– Мы решили сконцентрироваться на содержании, не ограничиваясь данным форматом, – сказала Анника. – Совсем не обязательно уничтожать деревья, чтобы заниматься высококачественной журналистикой. Наоборот. К тому моменту, когда новость напечатана на бумаге и доставлена читателю, она, по определению, больше не является таковой. Зато бумага очень хороша для более длинных текстов, материалов с глубоким содержанием и репортажей, поэтому здесь мы ставим на печатный еже недельный журнал, который…

Томас поднялся и вышел на кухню. Анника вполне могла хвастаться своей работой и без него. Бутылка с вином стояла на кухонной стойке, ее этикетка, как в зеркале, отражалась в черном граните.

Новая кухня, выполненная по эксклюзивному проекту из камня, матированной стали и дуба, действительно получилась удачной, современной, но все равно неподвластной времени.

Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, не было ведь никаких причин для волнений. Камень чувствовался холодным и твердым под его здоровой рукой.

Он взял бутылку с собой в гостиную.

– Речь шла об исчезновении сотни должностей, а не живых людей, – сказала Анника с телеэкрана. – А это существенная разница. С сокращением нам удалось справиться отчасти за счет ликвидации пустых ставок, кто-то ушел сам, кому-то мы выплатили выходное пособие, хотя, естественно, некоторым из тех, для кого не нашлось места в новой организации, пришлось нелегко.