Дурная кровь (редакция 2003 г)

– Хороший вопрос, – сказал я. – А кому принадлежала эта замечательная идея?

Толик недовольно посмотрел на Дениса, но тот сделал вид, что ничего не заметил. Прошло еще десять минут.

– Ну, чё там? – поерзав на месте, спросил Толик.

– Все по-прежнему, – стараясь не выдать своего ликования, ответил я и с легким сердцем оторвался от стекла.

– Уф-фу-фуф! – злобно пропыхтел он. – Он вообще собирается ее трахать?

– Да кто знает, настроен он был решительно.

– Может, у него того… на баб не стоит? Он ведь педик, а они с бабами ни хрена не чувствуют.

– Он ведь гей, а не мумия, – возмущенно зашептал Денис. – И такого можно расшевелить.

– А ты-то откуда знаешь? – покосился на него Толик.

Прошел томительный час, и стало окончательно ясно, что фокус не удался. Денис даже попытался острить на этот счет, мол “Show must go off”, но Толик только сильнее злился. Во-первых, английский ему был вообще до фени, а, во-вторых, он не понимал «почему так трудно завалить бабу, если она сама лезет к тебе в постель».

Я же, напротив, не находил себе места от счастья. Значит, Вера оправдывает свое имя, и в вопросах чести ей можно доверять. У меня появилась надежда на будущее.

Как можно тише мы слезли вниз и, сев в машину, удалились с места несостоявшегося преступления. Вначале Толик завез домой меня, а затем поехал отвозить Дениса, который, как выяснилось, жил на Черемошниках, самом криминальном районе нашего города. Подозреваю, что затем Толик поехал в сауну, чтобы расслабиться.

После подвига Веры мои чувства и доверие к ней заметно укрепились. За эту ночь я вдруг осознал всю бредовость замысла Дениса и вообще бесполезность советов Выкидышей. Все что мне нужно, чтобы быть с Верой, – это расти, стараться быть лучше и интереснее, заниматься делом, а не страдать ерундой. Словом, быть личностью. Как, например, Александр. И я впервые понял, что мне это по плечу. Оставалось лишь поставить в известность Толика и Дениса об отмене плана.

«Да, завтра так и сделаю», – с этой мыслью я и заснул.

Проснулся я рано, маятниковые часы в углу показывали половину шестого. За окном еще не сошла предутренняя серость. Подушка и простыня подо мной взмокли и были смяты – мне явно снилось что-то неприятное. Сначала я решил, что дело в Вере.

Ее по-прежнему не было дома, и это выглядело по меньшей мере подозрительно. Ведь если у них с Александром ничего не было, то почему она не вернулась ночевать домой? В конце концов, у него в квартире всего один единственный диван. И если они оба захотели бы спать…

Несмотря на вчерашние настроения, на душе опять стало гадко от невысказанных предположений. Но потом я понял, что меня тревожит нечто другое.

Сон окончательно покинул меня, и потому, сбросив на пол Луцика, мирно спящего на моем одеяле, я поднялся и включил музыкальный центр. По радио крутили рекламу сотовых телефонов. Спасибо, можете ничего мне о них не рассказывать, я уже в курсе.

Не успел я дойти до ванной, как раздался звонок в дверь – несколько раз и прерывисто, словно звонящий спешил. Неприятный ком в животе заныл, хотя казалось бы не с чего. В ожидании самого худшего, я открыл дверь. Но на пороге стоял тот, о ком я даже не мог подумать. Это был Косматый.

– Быстро собирайся, – сказал он. – Толик в беде.

Глава тридцать первая

Дурная кровь

– У тебя какая группа крови? – спросил Косматый.

Предутренние улицы, проносясь за окном, казались сплошным серым маревом. Мы мчались в Тойоте Сергея. Бесшумно работал кондиционер, изредка помигивал радародетектор над приборной доской, реагируя больше на светофоры и сотовый Косматого, чем на редкие посты ГИБДД, магнитола исполняла очередной шлягер, а я сидел покрытый потом и безучастный ко всему, кроме мысли о Толике. Произошло что-то серьезное, иначе бы меня не спрашивали о крови. Значит, требуется переливание.

– Третья.

– Тем лучше, у него тоже, – Сергей проигнорировал светофор и на полной скорости пронесся на красный свет. – У меня первая, но, говорят, она к любой подходит.

Время от времени он сигналил тем, кто преграждал ему путь, то резко вырываясь вперед, то пристраиваясь в хвост к очередному автомобилю, когда мне казалось, что столкновения уже не миновать. В шесть утра на дорогах было на редкость много машин.

На спидометр я посмотрел один раз, и мне этого вполне хватило – с такой скоростью ГИБДДшникам лучше не попадаться даже на загородной трассе. Однако лицо Сергея было олицетворением спокойствия, что совсем не вязалось с тем, как он вел иномарку. Как и Толик, он явно не страшился штрафов – то ли доверял своему радародетектору, то ли надеялся на толстый кошелек.

– Уже нет, – поправил я его. – Раньше так считалось, но теперь переливают родную группу крови.

Он на мгновение повернулся ко мне:

– Чё, правда?

– Да, правда. Могут развиться гемотрансфузионные осложнения.

– Что может развиться? – поморщился он.

– Забьются почки и сосуды и тогда хана ему.

– Фак! А я уже пацанов напряг, они сейчас на станции будут. Что же делать-то?