Дурная кровь

– Торговец наркотиками. Работаешь на гангстера. Точно?

– Не то, чтобы… То есть это просто марихуана, кокс, Эд. Это для взрослых. Я не кручусь около школьных площадок, предлагая дозы детям.

– О чем ты говоришь?

– Ни о чем особенном. Я просто хотел выбраться отсюда.

– Но не выбрался, да? Ты остался.

Томми быстро взглянул на меня и снова уткнулся взглядом в землю.

– Питер был… взволнован. Взбудоражен, понимаешь? Как будто должно было случиться что-то важное.

– Что? Он же не собирался сам стать торговцем наркотиками?

– Не знаю. Не наркотиками, это уж точно. Ему кто-то позвонил на мобильник, сказал, что хочет видеть его раньше, чем договаривались. Он попросил меня остаться и передать Линде, что попозже ей позвонит.

– Поэтому ты встречался с Линдой в тот вечер? Она мне не говорила.

– Ха, конечно, – подтвердил Томми.

– И как тебе она?

– Как обычно. «Леди Линда снизошла к народу». Это у нее на лице написано.

– Она была пьяна?

– Я никогда не видел Линду Доусон пьяной.

– Да ладно!

– Я не говорю, что она вообще не пила. Но она умеет держаться. Она перепьет и тебя, и меня – вместе взятых. Это полезный навык в ее игре, между прочим.

– Какой игре?

– Линда делает вид, будто она «ранимая душа на краю пропасти». Порыдает, пожалуется, что, мол, она такая одинокая, что она больше так не может… Такое представление в «Хеннесси» Линда устраивает уж раз в месяц точно. Потом возвращается домой с каким-нибудь простофилей, который подставляет ей плечо, чтобы она поплакалась. Как трогательно!

– Звучит так, будто это тебе не безразлично, Томми.

Он вспыхнул, поглядел на меня с холодной яростью, потом осушил стакан и опустил голову, тяжело сопя.

– Скажи мне вот что: какие у них были отношения? Как самая красивая девушка в Бэйвью связалась с таким жирным богатеньким сынком, как Питер Доусон?

Томми поднял левую руку и сделал пальцами жест, будто пересчитывает купюры.

– Вот что правит миром, – сказал он. – Девушка Линда занималась живописью. Пыталась стать настоящим художником, гуляла с безумными бородатыми парнями, обитала в дешевых квартирках, страдала за искусство. Но никем не стала. И лет через десять поняла, что пора завязывать с мечтами. Она решительно настроилась на материальную выгоду. И вот, она замужем за Питером Доусоном.

– Уверен, что у нее был выбор. Богатенькие мужчины перед такими женщинами в штабеля укладываются.

– Ага, но ей нужно было знать наверняка, понимаешь?

– Знать что?

– Знать, что она не влюбится в парня. С Питером Линда знала это точно.

– Какой женщине захочется брака без любви?

– Такой, в которой нет ни капли этой любви, – с горечью в голосе проговорил Томми. – Такой, с которой тебе лучше не иметь дела, Эд. Избегай ее, приятель, избегай.

Травка и виски сыграли злую шутку с нервами Томми: он притопывал ногой, качал головой, как будто прошлое стучало по его костям и выбивало неровную дробь. Он в определенном смысле был тесно связан с Линдой и Питером, о чем я раньше не знал, но спрашивать напрямик толку не было: Томми всегда предпочитал солгать, и врал он уже скорее по привычке. Лучше пойти окольными путями и посмотреть, что из этого выйдет.

– Томми, ты знаешь члена местного совета по имени Сеозам Маклайам?

Томми уставился на меня, пытаясь понять, проверяю ли я его одурманенную наркотиками память или он сам тормозит.

– Дело в том, что его сегодня выловили из моря.

Это сработало. Томми выглядел теперь так, как будто кто-то плясал на его могиле.

– Джой Уильямсон мертв?

– Я думаю, они должны были встретиться в тот день, когда Питер исчез. Возможно, это Уильямсон звонил тогда Питеру, когда вы были в «Хай-Тайде».

– Бог мой! Не могу поверить!

– Ты знал его, Томми?

– Его все знали. Он был… Да, он был членом совета, очень активным, понимаешь? Против развития региона, против строительства, возглавлял марш протеста, когда собирались застраивать старинное поселение викингов в Каслхилле. Еще он был за легализацию марихуаны.

– Что его связывало с Питером Доусоном? Насколько я понимаю, он был не самой популярной фигурой в строительных кругах.

– Не знаю.

– Ты ведь не наркоту пришел продавать Питеру в «Хай-Тайд», Томми. Зачем вы встречались?

Он встал и повернулся спиной к саду. Небо заволокло тучами, воздух стал липким, налетели комары. Капли пота на посеревшем лице Томми поблескивали, словно шестипенсовые монеты.

– Что тебе надо, мистер Частный Хрен? Ты думаешь, я знаю, где Питер? На кой черт все эти вопросы?

Ругань, очень похожая на угрозы, сотрясала горячий вечерний воздух пригорода.

– Не ори. Я просто пытаюсь собрать все факты воедино.

– Что, собираешься устроить мне допрос с применением пыток, чертов гестаповец? – мрачно спросил Томми.

Он надул губы, словно упрямый мальчишка, и его мина меня рассмешила.

– Я вроде еще не вырывал у тебя ногти, а?

– Это вопрос времени, – сказал Томми, улыбнувшись в ответ и тряхнув головой, как собака, словно пытаясь отогнать плохое настроение.

У него зазвонил мобильник – мелодия из одиннадцати нот «Бутылка виски», в школе мы тащились от нее. Томми ушел к воротам, чтобы я не слышал разговора. Когда он вернулся, улыбки у него на лице уже не было.