Дурная кровь

– Ясно, но сейчас, сейчас-то нам куда деваться? Если что-то станет известно, Толстяк через пять минут пришлет сюда своих людей, даже если он окажется в тюрьме. Могут пострадать дети.

Это была не паника, она просто искала возможный выход. Девушка явно не употребляла наркотики, героин, во всяком случае. Ее глаза были чистыми и умными – Делани повезло с ней.

– Может, к Колетт? – предложил он.

– В Голвэй? Как мы туда доберемся?

Десси посмотрел на меня. Я кивнул, соглашаясь на все. Он достал из кармана деньги в банковской упаковке, протянул ей. Она посмотрела на банкноты, как на грязь, потом на него тем же взглядом. Делани уже впадал в прострацию, как бывает, когда заканчивается действие героина; я подумал, что под ее взглядом, он, наверное, чувствует себя куда хуже.

– Это деньги за наркотики? – она словно выплюнула слова.

– Эти деньги дал ему я, – соврал я, – берите спокойно. Возьмете такси до Хьюстона, оттуда поездом в Голвей. Я узнаю, что собирается делать полиция, потом свяжусь с вами.

Она посмотрела на меня. Ее взгляд было трудно выдержать, особенно после бессонной ночи. Она мне нравилась. Если у Десси не хватит сил, чтобы вынести то, что ему предстоит, то у нее наверняка хватит.

– Если они не гарантируют ему защиту, забудь о нас, – сказала она.

Я кивнул.

В верхней части холодильника была морозилка с тремя отсеками. Из третьего она достала коробки с рыбными палочками, потом – пластмассовую коробку для сандвичей и передала ее мне. Я открыл: внутри, в герметично закрытой упаковке, лежал шприц с кровью.

– Орудие убийства, так это называется?

Я удивленно смотрел на нее, она же улыбалась.

– Когда мы с Коулмом приводили в порядок яхту Питера, я спрятал это в кармане куртки, – объяснил Делани.

– Подождите в прихожей, я попрощаюсь с этим онанистом.

Звуки, доносившиеся в прихожую, больше напоминали прощание матери с сыном, чем женщины с мужчиной.

Когда мы выходили из дома, Десси плакал. А что ему еще оставалось делать?

За руль сел я. По дороге к сосновому лесу Делани достал из кармана дозу героина. Он вспотел и дергался: я понимал, что сейчас ему это необходимо. Потом он опустил стекло и вышвырнул упаковку из машины.

– Что это ты? – удивился я.

– Полицейские и так ненавидят наркоманов. Если я наберусь, только хуже будет.

Утро было пасмурным, мы дрожали в холодном влажном тумане.

– Десси, у тебя в бумажнике еще лежит та открытка с видом греческого острова?

Он кивнул.

– Откуда она?

– У моего брата там есть половина ресторана и бар. За пятьдесят кусков я могу купить вторую половину. Я об этом мечтаю, понял?

Мечтает он!

Дэйв Доннли стоял под соснами, возле своей машины. Я подъехал и обернулся к Делани:

– Сделай мне любезность. Не упоминай имени Джорджа Халлигана.

– Да он по уши замешан во всем этом.

– Он был там, у паромного терминала. А ты просто не вспоминай о нем.

– Почему? Ты работаешь на него, что ли?

– Нет. Но мне нужно от него кое-что. Согласен?

– Согласен.

Я вышел из машины и приветствовал Дэйва:

– Вижу, ты доволен собой.

– Дела идут, – ответил Дэйв.

И рассказал мне, что ребята из Национального отдела по борьбе с наркотиками хотели перехватить это дело, но он подключил О'Салливана и Джерати, и они преподнесли все как заслугу Дэйва.

Я отдал ему шприц и объяснил, в чем дело.

Дэйв был так счастлив, что ущипнул меня за руку.

Я спросил его, что можно сделать по программе защиты свидетеля, и он сказал, что это надо обсудить с Рид, а может быть, и с О'Салливаном и Джерати.

– А что будет со старшим офицером Кейси?

– Считай, Кейси повезет, если он остаток жизни будет играть в гольф, – сказал Дейв. – С ним покончено, хорошо, если не загремит в тюрьму. Ребята из НОУР не поверили своим глазам, когда читали его решения по убийствам Доусона и Маклайама.

– Но в тюрьму он не сядет?

– Конечно, нет. Это просто я на минутку размечтался, будто мы живем в другой стране, где плохие полицейские получают по заслугам.

Я вывел Делани из машины, Дэйв усадил его в свою. Потом он прислонился ко мне:

– Эд, мне Джек Дэгг кое-что рассказал…

– Послушай, Дэйв, плевать на Джека Дэгга, у меня сейчас на это нет времени, – и я завел машину. – Слышь, ты поаккуратнее с Десси. Он неплохой парень.

У Дэйва было непроницаемое лицо:

– Если он поможет посадить Толстяка Халлигана за убийство, я куплю ему игрушечного медведя.

Прибрежная полоса у Бэйвью была широкой и каменистой и круто спускалась к покрытой пеной седой равнине моря. Я стоял спиной к линии прибоя и смотрел вверх. Сквозь туман светились огни поезда, который, как змея, огибал мыс. Рев прибоя заглушал все звуки, и поезд бесшумно исчез в гранитном туннеле в северном направлении.

Хрустя галькой, подошел Джордж Халлиган. На нем был синий костюм и того же цвета плащ. Из верхнего кармана он достал платок и смахнул пыль со своих черных мокасин.

– Эти чертовы пляжи. Вот для чего строят купальни, – он закашлялся и все не мог прийти в себя. Я подождал, пока кашель стихнет, но это еще было не все. Он достал кубинскую сигару «Коиба», развернул фольгу, откусил кончик, зажег ее и отбросил упаковку в сторону.

– Подбери, – сказал я.

– Что? – не понял он.