Дурная слава (СИ)

— Все! Мне надоело! — дрыгается он и, вырвавшись из плена «ракеты», уже тащит из моей комнаты перчатки. — Атон! Атон! Атон! Давай бокс!

Теперь шлем на моей голове. Я сижу на полу, широко раскинув ноги, а Степан активно отрабатывает Джеб*. Парень серьезен словно скала, и я ни при каких обстоятельствах не собираюсь подавать вида, что его суровая моська веселит меня вот уже десять минут. А как только он переходит к комбинации «Джеб — Правый кросс», я мучительно «умираю».

— Атон! Атон! Атон! А теперь тавай! — тянет он меня, пытаясь реанимировать.

— Я не могу, я в нокауте. Я потерял много крови! Неси бинты и повязки, если не хочешь, чтобы я умер.

— Ага! — радостно взвизгивает Степка и ныряет в родительскую комнату.

Оттуда в зал перекочевывают Танин халат и штаны Вадима.

— Тащи колготки! — подсказываю я. — Да не, не мамины, а свои!

И вот уже я с замотанной колготами башкой иду спасать водителя автобуса, который застрял где-то между ножкой кресла и ножкой тумбочки. А потом мы вместе пристраиваем автобусу прицеп с пропеллером от вертолета. И плевать, что такого не бывает! За это-то я и люблю «лего». И племянника, который на каждое бредовое действие может придумать весомое неопровержимое оправдание.

— Эта потомуста пасазылам тизыло багас нести! А лутик у сумок нет! Они доедут до голода на атобусе, а потом пойдут песком. А сумки плилетят за ними.

Понятно?

И не поспоришь!

— Обедать будем? — шмыгаю я после очередной промывки носа.

— Будем! — согласно кивает он. Степан, в отличие от меня, стоически переносит назначенные мамой пытки. И бодро заявляет: — Хотю калтоску фли!

Я делаю задумчивое лицо:

— По-армейски?

— Это как?

— Как в армии.

— Да!!! — вскрикивает он и на радостях принимается приплясывать. Я бы сказал, отжигать. И своим зажигательным пасадоблем не дает мне пройти к холодильнику.

— Тих-тих-тих-тихо! Стоп, — пытаюсь протиснуться я. — Погоди. Остановись. — Убираю его, танцора, из-под ног. — В армии перед картошкой фри положено тридцать приседаний.

Он ловко отскакивает на середину кухни и с усердием, кряхтя и сопя, покорно выполняет приказ.

— Атон! Титай!

— Один… два… три…

Очистки летят в ведро, на раскаленной сковородке трещит растопленное масло, и вскоре запах жареной картошечки разлетается на всю квартиру. Мы обедаем, спим, потом снова спасаем водителя автобуса, слона, десятиэтажный дом, летаем на ковре-самолете, перевоплощаемся в суперменов, устраиваем рок-концерт, гоняем на воображаемом мотоцикле и в завершении дня, когда Вадим с Таней возвращаются с работы, играем в Мавзолей. Я — Ленин, я лежу. А он — часовой из почетного караула первой роты, он меня охраняет.

*Джеб (от англ. jab «внезапный удар; тычок») — один из основных видов ударов в боксе.

10. Женя

Я не могу заснуть.

Полночи я ворочаюсь сбоку на бок, стараясь отключить мозг и не думать ни о чем, но это не так-то просто, когда на коже ожогами горят прикосновения его пальцев. До сих пор! От них невозможно избавиться уже несколько дней! Стоит только закрыть глаза, как передо мной живо и ясно встает он, весь такой хмурый и наглый, с темными глазами и ершистыми бровями, широкими плечами и крепкими руками. Сильный и хамоватый. Твердолобый упертый баран! Приставучий осел! Своими требовательными губами он шепчет мне: «Эй, Ковбой». Но когда этот прилипала улыбается — я переворачиваюсь на спину и утыкаюсь озадаченным взглядом в потолок, — внутри меня что-то беспричинно сжимается. Мне хочется сбежать. Но не от него, а от себя самой.

Которое утро я встаю и не знаю, куда себя деть!

— Смотрю, сидишь! Пообедала? — шествует вдоль террасы тетя Люба.

— Ага, — допивая последний глоток молока, киваю я. — Здрасьте! Привет, Ром!

На первый взгляд может показаться, что соседка одна. Но нет! Если присмотреться, позади тети Любы хвост — тенью за ней следует ее худощавый бледнокожий сынок, мой ровесник, едва ли тянущий на восьмиклассника. Занудный и флегматичный, с ярко выраженным противным пушком над верхней губой. В сандалиях, носках, шортах и футболке-поло, застегнутой на все-все пуговички.

— Привет, — выдавливает он из себя, глядя на мир исподлобья.

Интересно, как и любой другой самец, он тоже мечтает осеменить добрую половину человечества? Или его тайные желания более скромные?

Я мысленно хихикаю, но тут же передергиваю плечами — по-моему, из таких вот личностей как раз и получаются маньяки.

— Женьк, помоги ему…

И от начала ее предложения я в буквальном смысле закашливаюсь.

Всю жизнь, сколько бы раз ни слышала эту фразу, к горлу неизменно подступают рвотные позывы. Но почему я? Почему ваш золотой Ромочка не может справиться сам? Он же поступил в ВУЗ в отличие от меня! Он же подбирает себе комнату, чтобы не заниматься всякой хиромантией, как это делаю я! И что на этот раз? Ромочка не может завязать шнурки, затянуть галстук, найти на яндекс-карте нужный адрес, купить в интернет-магазине купальные плавки, избавиться от прыщей? Что?

— …подтянуть историю.

— Зачем? — недоуменно смотрю на соседку я.