Дурная жена неверного дракона (СИ)

Заметив наши брачные татуировки, украшавшие запястья, он запнулся на полуслове.

Не веря глазам, подошёл ближе. Убедившись, что ему не показалось, покосился на меня, на Даррена и, как умный мальчик, сообразил и ещё кое о чём, после чего окончательно завис, пытаясь постичь загадку века, которую жаждал разгадать и объявившийся муженёк. Вот только ответа на неё я не могла дать, потому что не знала. А если бы даже знала, из вредности не сказала.

Даррен злился. Хотя нет, бесился, вскипал, с трудом сдерживал себя, чтобы не начать всё крушить.

Как только я вошла в кабинет, вошёл следом, облокотился спиной к моему письменному столу, сложил руки на груди и надменно, ледяным тоном потребовал:

– Я жду.

– Мне нечего сказать.

Кулак Даррена обрушился на столешницу. Послышался хруст. Жаль, что не его костей.

– Если тебе, Каррина, плевать на меня, подумай о брате. Ты опозорила его! Опозорила семью!

Я оперлась спиной о книжный шкаф, тоже сложила руки на груди и отвернулась, показывая, что не хочу разговаривать.

– Тебе и на это плевать?

Подобно льву в клетке, он начал мерить шагами кабинет.

– У тебя нет ни капли чести! Ты лгунья, падшая женщина! А если покопаться в твоих делишках, то наверняка и аферистка! Так взлететь честной женщине, за которую ты себя выдаёшь, да ещё избалованной девчонке, что на кухне ни разу не бывала – невозможно! Или ты цинично использовала доверчивость Жиаль, прибрав к рукам её капиталы?

Он бил больно, наотмашь, задевая мою гордость, умаляя достоинства. Но начать оправдываться – показать слабость. Тем более, он не поверит, что бы я ни сказала. А если даже и поймёт, что не лгу, солжёт сам, потому что он лицемер.

Я продолжала стоять, храня молчание, и это ещё больше выбешивало Даррена.

– Или вы коварные соучастницы, обобравшие потерявших голову любовников! Тогда стоит ли удивляться? Значит, ты всегда была такой лживой, порочной!

– Кто бы говорил, – тихо отозвалась.

Из горла Даррены вырвался хрип. Воздух завибрировал. Его гнев я ощутила кожей.

Чего он хочет услышать? Что не знаю, от кого Мила? На Даррена она совершенно не похожа, и мне это было безразлично. Вот только сейчас, ради безопасности и жизни моей малышки, я молилась, чтобы она походила хотя бы на дальнего родственника Каррины. Но, кажется, и в этом мне не повезло.

Даррен закипал. И я бы упивалась его злостью, бессилием, если бы дело не касалось Кнопочки, моей радости и безмерной слабости.

– Дерзишь? Зря! – Даррен взглядом мог убить, но только не меня. Я и так на грани, адреналин зашкаливал.

– Хочешь, чтобы я покаялась? – повернулась к нему. И по глазам поняла, что именно этого он и ждёт. Но не дождётся! – Или тебе солгать так же, как ты лгал мне? Между прочим, у тебя талант лицедея.

– Я. Никогда. Не лгал! – отчеканил Даррен угрюмо, сквозь зубы. – Тебе. Никогда.

Я приподняла бровь и насмешливо оглядела его.

– Это ты, Каррина, лицедейка. Я думал, что Инна – добропорядочная вдова. Вдова! Но никак не моя жена. С бастардом! – Прорычал, задыхаясь от ненависти.

Ах, вот оно что? Я набрала в грудь воздуха, подняла голову и, не отводя глаз, задала единственный мучивший вопрос:

– О чём ты думал, когда женился на дурной невесте?

– Когда я женился, я видел перед собой чистую, юную, несчастную девушку, сестру друга, которой грозила смерть в инквизитории!

– И решили спасти меня, уморив голодом?

Он побагровел, но недоумение красноречиво отразилось на его лице. Будто не понимает, о чём говорю.

Ненавижу тыкать дураков носом. Да и без толку это. Кто слеп, не прозреет.

– Из-за приступа тебя поили только снадобьем, иначе было не помочь.

– А когда ты толкнул меня на осколки стекла – это тоже было для моего блага?

– Этого не было!

– Правда? – вскипела я. – Ты так спешил увести меня из твоей спальни, что толкнули босую на осколки. Могу шрам показать! И теперь от меня что-то требуешь? Да ты жаждал от меня избавиться!

– Если бы хотел избавиться, мог бы сделать разными способами. Хотя бы сегодня, вручив инквизиториям.

Я рассмеялась.

– Вижу, тебе, Даррен, нравится считать себя святым добряком. Но, увы, ты чудовище, безжалостное, неверное, жестокое! А отказался отдавать им – так это только сегодня, чтобы успеть потешиться, поиграть в доброго рыцаря, защитничка.

– И это говоришь ты, подпалившая конюшню и погубившая ни в чём не повинных людей? После того как я женился на тебе, чтобы спасти от инквизиториев?! После того как из-за тебя впал в немилость?!

– Да-да, я уже поняла, что ты страдал, спасая меня, потому и утешался одинокими ночами с любовницей, – я откровенно дерзила, выводя Даррена из себя. Хотела, чтобы он сбросил наносное, показался настоящим. Однако новость, что я убила людей, выбила из колеи. Вот только стоило ли этому верить?

Глухое рычание разнеслось по комнате. Я довела Даррена до белого каления. Его зрачки снова затопило расплавленным золотом.

– Я делал всё, что обещал твоему брату. Я и сам желал помочь тебе, считая несчастной, беззащитной, но вижу, ошибся. Ты коварная, хищная, эгоистичная лгунья!

– Не только же тебе играть и притворяться.