Дурная жена неверного дракона (СИ)

«Пусть посидит, хуже не будет», – читалось по лицам зевак.

Именно это и оказалось коварной ловушкой, про которую говорил граф Эрильдо, он же королевский первый советник и умный человек.

Я снова ощутила себя в капкане. Магия мгновенно прилила. Остановить её наплыв удалось лишь сцепив пальцы. Пусть псы не раскатывают губы, что я безропотной жертвой добровольно зайду на эшафот. Нет! Дождусь подходящего момента и спалю мерзкого, жадного старика и его подпевал!

Из-за нахлынувшего адреналина я была настроена решительно и однозначно. Да, очень хочу жить, но ради Милии, выдержу и воплощу задуманное. Надо только быстро сообразить: как и когда это лучше сделать, чтобы уж наверняка, без осечек…

Неожиданно по запястью потекла успокоительная прохлада. Поймав взгляд Дарена, я поняла, что рано паникую: всё идёт по плану.

Хорошо. Ладно. Сглотнула застрявший в горле ком…

Но почему он не предупредил, что так может случиться? Я не железная и не бесчувственная. Я обычная женщина, у которой есть чувство самосохранения, чувство страха.

Послала ему гневный, негодующий взгляд, на который он устало и примирительно прикрыл глаза.

Значит, дело и вправду пошло не по плану, но Даррен уверен, что вырулит. Что ж…

Я выше задрала подбородок и стала ждать, готовая продать свою жизнь задорого.

В толпе большинство склонялось, что меня надо отдать инквизиции, которая уж знает, что делать заподозренными в отступничестве, чтобы мрак не коснулся их.

– Не стоит беспокоиться, Светоч. Мы готовы провести обряд сейчас! – обманчиво мягко пророкотал Драгопатерос. – Зачем откладывать испытание, если его можно провести сегодня. Сейчас.

От удивления маленькие глазки Эрнеле округлились. Когда же кованые двери хранилища отворились, и из прохода вышла женская процессия, торжественно неся на резных носилках, украшенных драгоценной инкрустацией, огромный золотой сундук, он скривил большой лягушачий рот.

Пока сундук несли, Даррен хотел вернуться ко мне, однако Драгопатерос, пребывая в ярости, цыкнул, чтобы он оставался на месте.

Даррен возразил, и охрана окружила его, превратившись из защитников в конвой.

Король больше печётся о своей династии, поэтому пожертвует мной, а потом, конечно, расправится и с Эрнеле. Но мне от этого будет уже ни жарко, ни холодно…

Драгопатерос почувствовал мой взгляд, перехватил, сощурился.

Я ответила ему тем же.

Будто догадавшись, что я не намерена сдаваться, его губа дёрнулась. Да пусть злится, мне без разницы.

Тем временем, чинно ступая, носильщицы в белых одеяниях вынесли носилки в центр зала и поставили на постамент.

Зеваки притихли, в воздухе собора повисло напряжение.

В гробовой тишине был слышен лишь скрип, раздавшийся, когда крышку сундука стали поднимать.

Что там такое, оставалось только догадываться.

«И ты ничего не рассказал мне?» – гневно зыркнула на Даррена.

Он снова прикрыл глаза, успокаивая меня, но волнение, возмущение и даже обида уже всколыхнулись, и совладать с ними было непросто.

Пока служка торжественно читала молитву, а ей вторила толпа, мы с ним не отводили друг от друга глаз.

Он смотрел мягко, я гневно, пока не услышала условия испытания:

– Два вопроса – два ответа! И пусть Свет рассеет Мрак и покарает ложь!

– Пусть Свет рассеет Мрак и покарает ложь! – повторил Драгопатерос и хмуро добавил: – Начнём с испытания свидетеля.

Я напряглась, гадая, кто же сейчас появится. Склонялась к тому, что это будет Эдит. Куда же без неё. Приготовилась к появлению хитрой мерзавки, вот только в зал под конвоем ввели хилого, малорослого человека: бледного, обрюзгшего, неопределённого возраста, жалкого.

Он мне стазу настолько не понравился. Однако ещё омерзительнее стало, когда поймала себя на мысли, что, несмотря на большие проплешины на черепушке, по его плечам разметались жидкие огненно-красные прядки. Точь-в-точь как у Милии.

Открытие настолько ошарашило, что я оцепенела. Нет-нет, Каррина бы на него ни за что не посмотрела. И вообще, не важно от кого Милия, важно, что этот тип может рассказать про меня? Я его точно не знала. Если только он знал что-то из жизни настоящей Каррины…

Даррена на свидетеля смотрел как на жалкого червяка: брезгливо, с отвращением – и, будь его воля, безжалостно свернул бы тому шею…

Не знаю, на что рассчитывал свидетель, связавшись с инквизицией, но стоило ему увидеть в соборе королевскую чету, его затрясло. Ноги подкосились, и инквизиторам буквально пришлось подталкивать свидетеля к сундуку со священной реликвией.

– Как сторона защиты, я вправе задать первый вопрос свидетелю, – Даррен обратился к присутствующим и вышел перед, перерезая свидетелю путь к бегству.

– Зачем? Чтобы запутать свидетеля? – огрызнулся Эрнеле.

– Истину не запутать, – отозвался Драгопатерос и кивнул Даррену.

Свидетель вёл себя настолько жалко, что походил на слизняка. Но в моей душе не нашлось для него ни капли жалости. Я не злая, просто было что-то мрачное в брезгливом взгляде Даррена, исполненным презрения по отношению к этому человеку, сторонившемуся открытого сундука как чёрт ладана.

– Свидетель отказывается свидетельствовать, – ехидно подметил сир Гевин.