Дурнишкес

Приведу только несколько примеров. Иностранцу Й.Лукасу гражданство Литвы было предоставлено даже без его просьбы, Г.О.Кохштейну - за то, что он - предприниматель, Ф.Бацевичу за то, что договорился с Бразаускасом на словах, когда устроил ему в Бразилии торжественный обед, четырёхгодовалому Д.Кановичу из Бельгии - за заслуги перед Литвой, выразившиеся, видимо, в том, что он очень рано перестал какаться в пелёнки. И так далее, и так далее. А человеку, сделавшему столько доброго для литовской авиации и вложившего несколько миллионов литов в благотворительность, в ходе всего судебного процесса угрожали выгнать из Литвы. И только потому, что за обещанный миллион ни один патриот не нашёл в работе "Авиабалтики" никаких нарушений законодательства. Такие вот дела. Как говорят, если в голове находится то, чему полагается быть в противоположном месте, то искать в этом месте мозги не стоит.

ЧЕЛОВЕК В ЦЕЛЛОФАНОВОМ ПАКЕТЕ

Никто, нигде и никогда не ставил памятника своему заместителю.

Чесик будет первым из замов, удостоившихся такой чести.

Даже лучшие друзья не могут похоронить друг друга, но злейшим врагам это иногда удаётся в политике.

Говорят, что Чесик никогда и нигде не впутывался ни в какие аферы, но он так же никогда и нигде не мешал ничьим тёмным делишкам.

На что очки слепому?

Как-то раз я получил редакционное задание - написать что-нибудь о Чесловасе Юршенасе. Признаюсь, согласился без колебаний, поскольку думал, что хорошо знаю этого человека, в своё время даже протежировал ему в газете «Теса», на телевидении и в других службах. Но, усевшись перед чистым листом бумаги, я вдруг с удивлением обнаружил, что ни в голове, ни в сердце у меня не запечатлелось о нём хоть что-то примечательное. Закрываю глаза и вижу, как он улыбается и друзьям, и врагам одной и той же натянутой улыбкой, а зацепиться не за что. Всё так обтекаемо, загадочно, смазано какой-то непонятной мазью без запаха, так что даже образ этого человека уплывает из памяти, как с современного антирадара.

Ничего хорошего или дурного о нём не нашёл я и в прессе. Ни одной солидной или достойной внимания статьи, ни одной оригинальной мысли, - всё какие-то обтекаемые интервью, разъяснения докладов начальников или законов и плоские шуточки, как бы соль и перчик ради популярности. Оказалось, что этот человек ни с кем не схлестнулся в споре, никого не зацепил словцом, ни во что не ввязался, всё делал тихой сапой, без большой рекламы, и ровно столько, сколько требовалось начальству, но чтобы самому никуда не вляпаться, чтобы не пришлось потом утешать свою совесть исповедью. Ну, просто литовский Микоян.

Почему Микоян? Потому что вспомнил я о нём такой анекдот. Вышел Анастас Иванович в дождь без зонта. К нему подбегает охранник, услужливо раскрывает зонт и пытается всунуть в руку.

-    Не надо, - отвечает тот.

-    Но ведь дождь, товарищ Микоян.

-    А я как-нибудь между капель, между капель, - и прошёл себе сухой-пресухой.

Ясно, что люди сами по себе такими не родятся. Это результат долгих тренировок, усилий воли, внутренних установок и карьеризма.

-    Столько скандалов, а Чесик публично не впутывался ни в один, - пробовал я похвалить его, но один из главных советников Р.Паксаса даже разозлился:

-    В процессе отрешения от должности президента он - третий человек, только он всюду умудряется оставаться незаметным. Это он надудел Бразаускасу в уши, чтобы тот предал Паксаса, в расчёте занять место председателя Сейма.

Когда начинаешь с чьей-нибудь помощью серьёзнее присматриваться к человеку, всегда отыщется кое-кто: незаметный, где это надо, очень вежливый, просто «шляхетный» в кругу нужных дамочек, проглатывает любое замечание, но ничего не забывает, умеет дождаться своей очереди, безжалостен к мелкоте, но избави, Боже, задеть вышестоящего. Правда, только до тех пор, пока того не сшибли. Слывёт демократом благодаря собранным карикатурам на себя...

-    Сколько раз о Юршенаса обопрёшься, столько раз и соскользнёшь.

Это тоже правда, ведь он - как хмель, цепляется только к прочной опоре. Не у всякой былинки обовьётся. Рядом непременно должно стоять перспективное дерево, на которое можно карабкаться без опаски. Вспоминаю, как он, взопрев, метался между нашим съездом и ночным съездом "платформистов"[103], пока, наконец, не уцепился за Юстаса Паляцкиса, а когда тот перебежал к социал-демократам, стал делать круги около Бразаускаса.

Я долго колебался, прежде чем взять в руки карандаш, однако в памяти всплыло одно неприятное воспоминание. Когда арестовали бывшего идеолога КПЛ (КПСС) Ю.Куолялиса, его жена Гражина обратилась к Юршенасу за помощью, но тот категорически отказал:

- Ничего не знаю, ничего не могу, как суд решит, так и будет.