Дурное поведение

Я резко втянула носом воздух и подняла руки, обрывая всех на середине разглагольствований.

– Вы абсолютно правы, – твердо проговорила я. – Вы все абсолютно правы.

Я натянуто улыбнулась и оглядела сидящих за столом – все притихли.

– Социальные сети – это обоюдоострый меч. Есть как преимущества, так и… – я посмотрела на Марека, – определенные опасения. Я согласна с вами, – успокоила я собравшихся.

Марек склонил голову набок, глядя на меня с интересом, в то время как все остальные ловили каждое мое слово.

– Однако интернет существует, – невозмутимо продолжила я. И добавила: – Нравится вам это или нет.

Я вздернула подбородок и повернулась, скользнув взглядом по сидящим за столом людям.

– Мы живем в мире, которым правят современные технологии, и это не изменится.

Я медленно обошла вокруг стола, обращаясь ко всем собравшимся и чувствуя на себе взгляд Марека.

– Позвольте кое-что вам объяснить, – неторопливо проговорила я и скрестила руки на груди. – Каждый раз, когда нам поступает сообщение, твит или уведомление в «Фейсбук», мы получаем порцию адреналина. Постоянный приток информации вызывает зависимость – как наркотик, – и когда наши телефоны оживают, мы испытываем легкий кайф.

Я обвела людей взглядом.

– И, как и в случае с любым наркотиком, вскоре нам требуется новая доза. – С этими словами я указала на разбросанные по столу телефоны и продолжила рассуждать: – Именно поэтому вы все принесли свои телефоны на это собрание вместо того, чтобы оставить их на рабочих местах. Вы и сами знаете, что совсем скоро испытаете непреодолимый позыв проверить почту или чаты. Вы зависимы от этой информации, как и ваши дети.

– Но в школе? – не выдержала какая-то женщина. – Зачем детям носить телефоны в школу или получать доступ к развлечениям в социальных сетях для выполнения домашних заданий?

– Потому что вы позволяете им делать это дома, – парировала я, стараясь говорить мягко. – Или вы думаете, что на территории школы их зависимость ослабевает?

Она скривила губы и откинулась на спинку стула.

– Как еще учителю отвлечь учеников от социальных сетей и переключить внимание на себя? – задала я вопрос. – Ведь даже если запретить пользоваться телефонами, дети все равно думают о них. Прячут их. Переписываются под партами. Отпрашиваются в туалет, чтобы… – Я умолкла в надежде, что они уже поняли всю серьезность проблемы. – У меня есть два варианта, – продолжила я. – Либо бороться с этим и относиться к этому как к досадной помехе, либо… – Я сделала паузу и перевела взгляд на Марека. – Использовать как инструмент. Работа с гаджетами не только обеспечивает стопроцентную вовлеченность в обучение на моих уроках, – подчеркнула я, – но и учит детей общаться друг с другом и соблюдать правила безопасности в интернет-пространстве.

Я опустила подбородок, пригвоздив Марека к сиденью тяжелым взглядом.

– Ученики не просто посещают занятия, мистер Марек, – пояснила я, заметив, что он прищурился. – Они взаимодействуют друг с другом на разных форумах, преодолевают социальные барьеры и высказываются в толерантно настроенном сообществе под моим контролем. Дети приобретают новые знания, не сидят без дела и общаются вежливо.

Я подошла к нему с другого бока, впервые со дня открытых дверей ощущая себя уверенной.

– Что ж, я понимаю, что вы умный человек, – сказала я, – и не сумели бы всего этого достичь, если бы не обладали разумом и волей. Но я также считаю, что вы пользуетесь своим положением, чтобы делать и говорить все, что взбредет в голову. У меня для каждого поступка всегда найдется очень веская причина. А у вас? Не указывайте мне, как работать, – посоветовала я, – и тогда я тоже не стану так самонадеянно поучать вас.

И прежде чем кто-либо успел заговорить, я развернулась и ушла.

7

Истон

– Что будете делать с книгами? – поинтересовалась я у библиотекаря, выгружая старые учебники истории, которые хранила в кабинете.

Женщина взяла первую стопку и начала по очереди перекладывать их со стойки в тележку.

– Думаю, отправим их на переработку, – ответила она. – Хотя я слышала, что вы не пользуетесь и новыми учебниками, которые обошлись школе в кругленькую сумму.

Я улыбнулась и наклонилась к своему креслу на колесиках, чтобы взять еще четыре книги и вручить ей.

– Это не значит, что я не оценила их по достоинству, – поддразнила я ее, и она подмигнула мне.

Если кто-то и негодовал по поводу того, что я не учу по учебнику, то уж точно не эта женщина. Она преподавала в округе Орлеан уже более тридцати лет и успела поработать в школах всех типов, от привилегированных заведений до сиротских приютов. Она знала, как обходиться подручными средствами, и в первую же неделю сказала мне, что лучшие учителя – это лишь посредники в обучении. Чем больше дети делают самостоятельно, тем больше запоминают.

– Привет, – прощебетал чей-то голос.

Я повернула голову и увидела, что Кристен Мейер тоже толкает к стойке кресло на колесиках.

– Что делаешь? – Она тяжело дышала, как будто запыхалась.

– Да вот, избавляюсь от старых учебников по истории, – ответила я. – А ты?