Дурное влияние (СИ)

У Велен так и чесались руки воззвать к Свету, но он одергивал себя напоминанием, что таким образом только причинит Килу боль, а не приведет в порядок его наполненное Скверной тело. Он вовсе не считал шрам уродливым, просто у любого практикующего целителя рано или поздно вырабатывается вот такая реакция на замеченные неполадки в организме.

Кил, двадцать пять тысяч лет ожидавший возможности заняться с Веленом сексом по-настоящему, нетерпеливо ерзал под ним. Теснее прижимался бедрами к его бедрам, пытался потереться членом о его член. Обхватывал любовника руками то за шею, то за талию, не зная как еще извернуться, чтобы соприкоснуться большей поверхностью кожи.

- Не торопись.

Кил, целуя его за ухом, что-то невнятно пробурчал в ответ – Велен разобрал лишь свое имя. Длинный и горячий хвост Кила, извиваясь, терся о его спину, затем щекотно ткнулся в подмышку. Велен отодвинул его от себя и почувствовал, как тот скользнул ниже, сплетаясь с его собственным хвостом в единый витой жгут. Именно так Кил хотел переплести и их жизни. Близко, тесно, по всей их продолжительности, чтобы ничто: ни политика, ни войны, ни Саргерас, ни Свет, - не могло встать между ними. Даже его безумства на Дреноре были лишь следствием этого желания. И все это - несмотря на наличие рядом с ним все эти тысячелетия такого роскошного мужчины как Архимонд. Собственная ревность уже в который раз показалась Велену глупой и беспочвенной.

Он переплел пальцы с увенчанными острыми когтями пальцами Кила и наклонился, чтобы вовлечь его в долгий и сладкий поцелуй, но тот решил перехватить инициативу. Свободной рукой он резко дернул Велена за опорную руку, роняя его на себя, и уводя ее выше, за голову, чтобы тот уже не смог отстраниться. Велен тихо хмыкнул. Вот и все, похоже, кончился период виноватой покладистости Кила.

Кил, резко оттолкнувшись от поверхности широкого сиденья дивана, то ли сбросил Велена с себя, то ли ухитрился выскользнуть из-под него, несмотря на мешающие этому действию крылья. Велен приподнялся на локте, чтобы позволить любовнику освободить край крыла, и тут же оказался лежащим на спине. Кил, не расплетая их хвостов, оседлал его бедра, медленно насадился на его член и начал двигаться. Велен хрипло выдохнул. Какой же он…

Горячий, тесный, близкий, любимый…

И наглый.

Кил сначала наклонился к нему, чтобы поцеловать и оставить след укуса на шее, а потом выгнулся назад, принимая его член глубже. Крылья широким алым плащом наполовину распахнулись за его спиной. Велену всегда нравились его крылья, хоть они и появились у Кила из-за изменения энергией Скверны.

Велен слышал неровное дыхание любовника и видел, как прерывисто вздымается его грудь. Кил откинул голову, отдаваясь ощущению. Велен, ни на мгновение не отводя взгляда, смотрел на него. Самое желанное зрелище в его жизни. Его Кил. Крылатый краснокожий демон, с длинными когтями, неестественными золотого оттенка глазами, клыкастой ухмылкой и увенчавшими голову рогами – и пусть. Велен гладил его ноги, ягодицы и верхние надхвостовые пластины, прижимая к себе любимого как можно крепче, и двигал бедрами навстречу ему.

И стон его удовольствия слился с торжествующим рыком бессовестного демона, который рано или поздно, но всегда получает все, что захочет.

***

Несколькими месяцами ранее

Архимаг Кадгар, рассеяно глядевший с внешнего балкона Террасы Света вид на пеструю суету Нижнего Города, продумывал свою речь на предстоящей встрече Совета Шести.

Расследование исчезновения Велена выявило, что тот был убит, заживо сброшен в Круговерть Пустоты. Кадгар был опечален гибелью сильного союзника, доброго и мудрого существа. Однако именно из-за его смерти ситуация в Азероте сложилась, на первый взгляд, весьма удачная для Кадгара - с точки зрения заявленной им позиции. Что, на самом деле, лишь осложняло его задачу. Он, постоянно осуждающий союз Даларана с Квель’Таласом, сейчас просто не может не прокомментировать вероломное и жестокое убийство дренейского Пророка демоническим союзником эльфийского короля. И не призвать коллег к принятию немедленных и решительных мер. Син’дореи отказались демонстративно осудить поступок Иллидана и разорвать с ним союз, что вызвало справедливое возмущение многих влиятельных сил Азерота. И все же нагнетать конфликт было нежелательно, а А’дал и вовсе прямо запретил это.

Как же теперь аккуратно упустить такую возможность избавиться от Каэль’Таса, якобы своего политического противника, при этом не потеряв лица и не вызвав недоумения Совета? Позлорадствовать и повозмущаться, а потом подчеркнуть, что не будет ничего делать только из уважения к Джайне и Этасу, ценящим союз с Квель’Таласом, и во имя мира в Кирин-Торе? Можно, но надо сделать это максимально убедительно, чтобы это не выглядело ни насмешкой, ни слабостью, ни глупостью.