Дурной глаз

Жена листала каталог, который ей подсунул клубничный продавец. Листала медленно. Если бы Юлий курил, он бы вышел на улицу. Но он не курил. Пришлось отвернуться к окну и смотреть в грязный январский сумрак, тёплый и бесснежный.

Продавец болтал без умолку. В сознание Юлия впечатывались обрывки фраз: «Да, мы принимаем вещи от посетителей… Разумеется, мы работаем с квалифицированными экспертами из Москвы… Конечно, у нас представлен лишь ограниченный круг предметов антиквариата, но вы можете выбрать из каталога и оформить заказ… Естественно, наиболее ценные предметы привозят на заказ из Москвы с частичной предоплатой… Вы правы, возможны скидки… Возможна покупка в кредит… Недовольным никто не ушёл… Для настоящих ценителей…».

Юлий посмотрел на снулого немолодого охранника, встретился с ним взглядом. У охранника были глаза рыбы, которая вдруг осознала, что её собираются выпотрошить и сварить. Юлию сделалось жутко. Сделалось очень страшно.

– Вот эту, – раздался наконец голос жены. – Вот эту штучку покажите.

Юлий оглянулся. Клубничный продавец (Валерий, его имя было написано на бейджике; впрочем, для Юлия эта информация никакого значения не имела, и он её отбросил) прошествовал к шкафам, покачивая бёдрами, модель на подиуме, и достал из-за стекла предмет, который заинтересовал Алису.

Предмет, который, – Юлий это знал, снова знал, – скоро станет покупкой.

Шкатулка.

– Состояние хорошее. Посеребрённая латунь, перламутровые вставки, – вдохновенно щебетал продавец. Его речь ассоциировалась у Юлия с бегущей строкой. – Гравировка. Первая половина 19-го века. Шкатулка с замком, вот, видите, но, к сожалению, ключ от замка утрачен. Поэтому нашим магазином сделана соответствующая скидка.

– Юля, со скидкой, – окликнула жена. – Слышишь? Ключ можно самим подобрать.

– Без ключа? – переспросил Юлий возмущённо. – Она заперта?!

– Ты что, не разберёшься? – промурлыкала Алиса. – Ты что, не мужик?

Тут его взгляд упал на ценник:

– Одиннадцать тысяч?!

Алиса игнорировала его возмущение.

– Правда, прелесть? – воскликнула она. Глаза Алисы сверкали, как влажные драгоценные камни… этот блеск появлялся всегда, когда она приходила в восторг от очередной покупки. – Я поставлю её на столик у зеркала, представь, как мило будет смотреться. А когда подберём ключ, можно будет хранит в ней бижутерию.

– Одиннадцать тысяч, Алиса! – возопил Юлий.

– Юлька, что ты жмотишься? Юлька, что ты вымахиваешься? – Алиса поджала губы. – Представь, что это подарок твой мне на день рожденья.

– У тебя день рождения летом, – мрачно напомнил Юлий, но Алиса продолжала наступать:

– Ну и что? Ты хочешь сказать, тебе жалко подарить мне подарок за десятку на день рождения?

– Какая необходимость? Одиннадцать тысяч, ты подумай только! Зачем тебе шкатулка за такие деньги!

– Подберёшь ключ, и я буду в ней хранить свои безделушки, – изображая лёгкое возмущение, повторила Алиса. – Я же сказала.

Она уже держала шкатулку в руках, давая понять, что не расстанется с ней, даже если ради этого придётся остаться в антикварном магазине. За весёлой, наигранной капризностью жены скрывался хищный натиск, яростный напор – состояния, которые Юлий научился хорошо узнавать ещё до супружества. Тогда (до супружества) эти качества его не смущали. Он был одержим Алисой. Эта одержимость никуда не делась и теперь. Разрушала его, не окрыляла, как раньше. Необратимый процесс. Необратимый…

Вот он, Юлий, и вот она, Алиса, – стоят в болезненно-приглушённом свете, заполняющем помещение, друг друга напротив. Он: погрузневший, выцветший, хмурый человек в неновом пальто; человек, который выглядит заметно старше своей жены, хотя они почти ровесники. Она: изящная, элегантная, эффектная женщина; её переполняет энергия, делает похожей на ухоженную студенточку – сама весна, сама жизнь.

Юлий иногда задумывался: может, разрушение началось раньше? Когда он впервые увидел её и понял, что пропал? Или в течение тех двух лет, когда он ухаживал за ней, брал измором, словно крепость? Или когда Алиса впервые поцеловала его, одновременно с поцелуем забирая себе его силу и волю, потому что забирать – лучшее из того, что она умела. Составляло смысл её существования.

Разрушение, разрушение, разрушение…

– Плачу по карточке, – сдался он. Клубничный продавец расцвёл:

– Мигом упакую!

Алиса передала вещицу продавцу. В этот момент Юлий обратил внимание на надписи, покрывающие крышку шкатулки.

– Что тут написано? – спросил он. Он не мог побороть раздражение, но, как оказалось, у него ещё сохранилось достаточно любопытства.

– Это латиница, – охотно ответил Клубничный продавец. – Но сам язык неизвестен. Абракадабра. Не исключено, что шифр.

– Угу, – съязвил Юлий. – Шпионская шкатулка. Вы всем покупателям рассказываете подобные заманухи? Так лучше старьё расходится, верно?

Продавец заулыбался ещё шире. Оценив состояние его зубов как неважное, Юлий решил мстить до конца.