Дурной возраст

Люсьен, совсем упав духом, уехал. Он-то из кожи вон лез, и ради чего? Чтобы исправить становящуюся все более и более скандальной глупость! Только сейчас не может быть и речи о том, чтобы выйти из игры. Он чувствовал себя обязанным хранить верность Эрве до конца. Во имя чего-то такого, что похоже на честь. Это ясная сторона всей затеи. Что касается темной стороны… У него, возможно, будет время об этом подумать, если его арестует полиция.

Люсьен вернулся в магазин «Призюник», накупил консервных банок, ветчины, хлеба, несколько бутылок минеральной воды, выбрал крепкий консервный нож. Трое суток! Надо полагать, она запросто продержится еще трое суток! Не столько она, сколько Эрве достоин сострадания. Это она в ответе за все, что случилось.

Он повернул на дорогу Сюсе: его уже мутило оттого, что надо без конца колесить взад-вперед. Солнце припекало. С тыльной стороны кюветов на кустах проклюнулись почки. Как печальна эта мнимая, бесполезная для Эрве весна. Он поставил мотоцикл во дворике, открыл дверь, поспешно перенес на кухню пакет, привязанный к багажнику, постучал в дверь.

— Я здесь, — сказала Элиана. — А ты что думал?

Люсьен написал:

Я ПРИНЕС ПРОДУКТЫ. НЕ ВСТАВАЙ.

Она вернула записку, не сказав ни слова. Согласно установившемуся порядку. Люсьен переложил продукты в комнату. Затем взялся за блокнот, чтобы сообщить новые инструкции.

ТЕБЯ ОСВОБОДЯТ ВО ВТОРНИК. ТВОИ РОДИТЕЛИ СДЕЛАЮТ ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ. НАПИШИ ПАРУ СЛОВ НА ЭТОМ ЛИСТКЕ, ЧТОБЫ ИХ ОБНАДЕЖИТЬ.

Он подождал, когда вернется листок, который тут же проскользнул обратно из-под двери.

Не беспокойтесь. Все хорошо. Целую. Элиана, — прочел он.

Почерк немного неровный, но в конце концов записка должна свидетельствовать Шателье, что дочь жива, и это придаст старикам мужества. Люсьен вырвал еще один листок.

У ТЕБЯ ОСТАЛИСЬ СВЕЧИ?

— Да. Но мне нужен аспирин. Сильная мигрень. Я здесь задыхаюсь.

МОЖЕШЬ ПОДОЖДАТЬ ДО ЗАВТРА?

— Ждать! Ждать! — крикнула она. — Я только и делаю, что жду. Того гляди, заболею. Вот так-то! Ты небось доволен? Ты этого хочешь? А меня уже ноги не держат.

Люсьен прикинул, что у него как раз хватит времени, чтобы быстро добраться до аптеки на площади Ансьен-Октруа, вернуться и наконец подскочить домой как раз ко второму завтраку.

Он немедленно отправился в путь. Рядом с аптекой был табачный киоск, где продавались газеты. В небольшой листовке сообщались основные новости; как удар молота, оглушил огромный заголовок: Таинственное исчезновение в Нанте. Дрожащими руками Люсьен поднес к глазам «Уэст-Франс».

Исчезла молодая девушка, преподавательница лицея Марка-Эльдера. Он залпом прочел статью на первой странице.

Вот уже более недели, как мадемуазель Элиана Шателье, преподаватель математики в лицее Марка-Эльдера, не возвращается домой. Вполне понятно, что встревоженные родители обратились в полицию. Полицейские прибыли в однокомнатную квартиру, занимаемую девушкой, с целью самого тщательного осмотра. В результате обнаружено письмо, не оставляющее никаких сомнений насчет характера отношений несчастной с неким М. X., чья личность не установлена. Не исключено, что именно здесь берет начало некий след. Комиссар Мешен ведет энергичный розыск, однако отказывается от каких бы то ни было заявлений. Судя по всему, речь идет о похищении, а, как известно, в подобных случаях благоразумнее всего соблюдать сдержанность. Поэтому мы не можем связаться с родными жертвы. В момент публикации сообщения нам еще не известно, было ли предъявлено требование выкупа. В лицее, где мадемуазель Шателье все ценили за компетентность и доброжелательность, царит растерянность.