Дурные намерения

Двухэтажный дом, огороженный забором, без гаража, но с парковочным местом на два автомобиля, находился в самом начале Сиреневой улицы, но по прихоти управления архитектуры и градостроительства был под номером двадцать семь.

Аня вышла из машины, не глуша двигатель, и встала босыми ногами на тёплую землю. Камешки впивались в кожу, но девушка от удовольствия аж прикрыла глаза. Для полного счастья ей требовались горячая ванна и любимая кровать, на которой она сможет задрать ноги вверх.

Не обуваясь, она прошла до двери в заборе. Вечер тёмно-синим бархатом опустился на Ахинмай. На детской площадке уже никто не шумел, ДК тоже был закрыт. Слышны были только сверчки, да рокот двигателя «Кейси». Аня зашла на участок дома, в котором жила и открыла ворота изнутри, чтобы завести машину во двор.

Отец построил хороший и современный дом, но ни о какой сложной автоматике речи не было. Вот и ворота открывались исключительно вручную. Аня не возражала, она считала, что слишком упрощать себе жизнь ни к чему. В «Кейси» тоже было множество функций, которые, по идее, должны были облегчить водителю жизнь, но Аня ими не то что не пользовалась, а даже не сразу узнала, зачем они нужны. Например, функция мультируля вначале представлялась ей автомобильной версией автопилота, и только позже она выяснила, что кнопки на руле могут управлять магнитолой, например.

Аня завела машину внутрь двора, на левое парковочное место. Справа двора место пустовало больше двух лет – «Тойота Хайс», стоявшая доселе там, была разбита и восстановлению не подлежала. Девушка глубоко вздохнула, заглушила двигатель «Кейси» и вышла из машины. В дом ей требовалось забрать только вышивку, сандалии, фотоаппарат и сумочку. Она уже не стала обуваться, повесив обувь на указательный палец левой руки.

Её отец, купивший участок земли почти в четыреста квадратных метров, не предполагал растить сельскохозяйственные культуры. Ему нужен был дом для комфортной жизни и участок земли для семейного шашлыка. Аня, хоть и хотела жить в городе, любила этот дом всем сердцем. И пускай это был не дворец калифа или императора, но те были задуманы тиранами и выстроенными рабами, а этот двухэтажный домик был построен для любви и тихого семейного уюта.

Всё, что росло на их участке – это декоративный кустарник. Анино парковочное место от дома отделяли кусты спиреи и несколько метров подстриженной травы. За соседним парковочным местом густо росла калина, а её от дома отделял ряд кустов шиповника, который в конце весны цвёл красивыми розовыми цветами. Позади дома росла сирень, дающая одурманивающий запах, который особенно опьянял ночами. А справа от дома росло деревце боярышника.

Анна не разбиралась в растениях, и лишь помогала мачехе ухаживать за ними, но вот Валентина, казалось, знала каждый листочек каждого кустика и чуть ли не по имени к ним обращалась. Постоянно их подрезала, собирала то цветы, то ягоды, что-то из них готовила. Ане больше всего нравился чай из шиповника.

Девушка заперла дверь в заборе и направилась по дорожке к дому, неся картину подмышкой, а сандалии на пальце. Сумочка с фотоаппаратом висели на шее. Ни одно окно в доме не светилось, что не удивляло Анну: мачеха, скорее всего, была в гостиной, окна которой выходили на задний двор, и слушала телевизор. Да и не требовался ей свет, по большому счёту.

Аня зашла домой, закрыла за собой дверь и включила свет в коридоре, который был оформлен под узенькую европейскую улочку: фотообои во всю стену изображали дворик с фонтаном и буками, отражаясь с другой стороны от большого платяного шкафа-купе с зеркальными дверцами, а линолеум на полу был выполнен в виде кирпичной дорожки.

Из кухни-гостиной доносился звук работающего телевизора:

– Прекрасно, я оставлю тебя в покое, если ты этого хочешь. Я готов на всё ради тебя. Только не обращайся больше ко мне со своими просьбами, – вещал какой-то персонаж с экрана.

Девушка, ступая босыми ногами по линолеуму, прошла в большую гостиную комнату, которая служила одновременно и кухней, и обеденной зоной, и залом, и комнатой отдыха. Мачеха сидела на диване, там же, где она когда-то вышивала, и слушала телесериал Коломбо.

– Привет, Анечка, – сказала женщина, не повернувшись. Только взяла пульт, поставить сериал на паузу.

– Привет, – Аня осталась стоять в дверном проёме.

Женщина повернула голову в сторону падчерицы, уставившись пустыми глазами в пол.

– Не стой в коридоре. Присядь рядом, расскажи мне, как всё прошло.

– У меня ноги грязные. Я босиком шла. Итак, наследила в коридоре. Надо сходить в ванную.

– Ничего страшного. У меня есть супер-нано-швабра, которой я всё вымою, – улыбнулась мачеха.

Женщина встала с дивана и повернулась в сторону Ани:

– Садись. Сделать тебе горячий шоколад? Есть ещё меренги.

– Меренги буду. Только мне не шоколад, а кофе. Попробую написать обзор выставки, прежде чем лягу спать. Хотя уже чувствую, что сон победит обзор.

Аня протопала до дивана, стараясь ступать так, чтобы не пачкать пол сильнее, чем нужно.