Дурные времена

Обалдевший от наезда, Сёма застыл с раскрытым ртом, уставившись на вожака, коим, несомненно, являлся Вован. Потом в его туго соображающей башке что-то сработало и, подняв стул, он все-таки уселся на него, бормоча под нос что-то сугубо личное.

– Итак, – Вован не обращал на насупившегося Сёму внимания, и говорил для всех, глядя в основном на Толяна, – допиваем и спокойно уходим. Ты, – он взглянул на молчаливого Славу, – выйдешь с Сёмой раньше. Какая машина, Толян?

– «Форд» ментовской, за рулем сержант. Тот самый, – Толян поочередно взглянул сначала на Вована, Славу и Семена, – Стоит напротив сквера, – он посмотрел на хмурого Семена, – базарить с ним не нужно, он не любит.

– Он что, нервный? – Вопрос задал Слава, но Толян, отвечая, смотрел на Вована.

– Все мы, – Толян был насмешлив и мрачен, – нервные.

– Короче, – Вован снова взял слово, – вы к машине, мы скоро подойдем, – он взглянул на насупившегося Семена, – и не впутайся ни во что, ладно? Просто дождитесь нас.

Слава коротко кивнул. Сёма открыл, было, рот, намереваясь, что-то сказать, но передумал, и тоже кивнул.

– И постарайтесь не наговорить менту какой-нибудь хрени. Это тебя касается, Сёма.

– А чё Сёма?! Чё сразу я?! – Семен попытался возмутиться, но под жестким взглядом Вована гигант сник.

– Ладно, мы пошли, – Слава поднялся и, не глядя по сторонам, двинулся к выходу из кафе. Семен последовал за ним.

Оставшиеся проводили их взглядами.

– Слушай, Вов, может без этого идиота обойдемся, а? – Толян посмотрел на задумчивого Вована, который продолжал следить за удаляющимися, – Неспокойно мне…

– Не знаю, Толян, на переправе, сам знаешь, коней…

Недоговорив, Вован поднял руку, призывая официанта. Тот подбежал так быстро, как только мог.

– Принеси-ка нам, любезный, водички холодный, – Вован улыбнулся, и у несчастного официанта отлегло от сердца. Немного.

– Минутку!

Официанта сдуло.

– Вов, дело-то недетское, стрелять придется наверняка. А этот амбал только кулачищами своими размахивать умеет, – Толян сплюнул на асфальт, – видел я, как он в тире стрелял – из десяти только раз в мишень попал и то куда-то в «мыло».

– Ничего, братела, – Вован усмехнулся, – Он у нас заместо пушечного мяса будет.

Толян рассмеялся, но комментировать шутку не стал. Подбежавший к столу официант принес запотевшую бутылку Аквы.

– Спасибо, родной, – Вован налил воды в два пластиковых стаканчика и протянул один своему собеседнику.

– Вов, тревожно мне чего-то. Ты знаешь, если я согласился, значит, все, но…

Вован довольно бесцеремонно перебил его.

– Что но, Толян? Испугался, что ли?

– Нет, конечно. Я все про эту бабу думаю, что дело нам подкинула, – Толян яростно потер лоб, – как-то сладко уж все складывается, столько денег и почти без охраны! Что это за охрана – всего два человека охраны и водила?! А бабла миллион!

– Миллионы, – поправил Вован, – все нормально, братан, так и должно быть, – Он улыбался, но глаза его оставались бесстрастными, – никто не хочет светиться, потому и охраны мало. Ты же понимаешь, что денежки не заработанные!

– Понимаю, но стремно чего-то…

– Не ссы, все срастется. Просто мы еще не никогда не брались за такое, – сохраняя на лице полнейшее спокойствие, Вован потрепал его по плечу, – а с другой стороны, не впервой ведь, так?

– Не впервой, – подтвердил Толян, и тут же с сомнением добавил, – но деньги-то серьезные…!

– Когда-то надо и по серьезному, а? Так почему не сейчас?

Не ответив, Толян одним махом опустошил стакан…

Через минуту они уже шли в сторону Большой Пироговки, провожаемые взглядами буфетчицы и молодого паренька официанта, у которых словно гора спала с плеч. Таких клиентов нигде не любят, ни в дорогих ресторанах, ни в дешевых забегаловках.

– Самое главное, делать быстро и без лишней показухи. Я уверен, все у нас получится.

Вован хотел что-то еще сказать, но вместо этого поднес руку с загудевшим телефоном к уху, и произнес:

– Слушаю.

Минуту, может, меньше продолжался разговор по телефону. Когда Вован закончил говорить, они уже почти подошли к бело-голубому «Форду».

– И все же, я думаю, что этого придурка надо высадить, – глядя себе под ноги, негромко проговорил Толян, – чует сердце, накосячит он.

Кот

…Миша сделал глубокую затяжку, закашлялся и, сделав страшные глаза, протянул мне косяк. Наверное, это должно было означать следующее: «Хороший план! Не пожалеешь!» Я взял папироску, и тоже сделал глубокий вдох, чувствуя, как густой, терпкий дым вползает в меня, быстро заполняя легкие.

– Ну, что? Хороша травка, правда, ведь? – Откашлявшись, спросил Миша.

Это была его характерная и надоедливая привычка всегда спрашивать о качестве, будто именно он и никто другой, приложил все усилия, чтобы конопля выросла такой «хорошей». Впрочем, надо отдать ему должное, плохую он приносил редко.

– Нормальная, – мне уже слегка туманило мозги, и даже нудный Миша не казался таким назойливым, как обычно.

Он расцвел, как весенний мак. Зардел, будто девственница, услышавшая от мужчины первый комплимент своим ножкам.

– Класс! И главное – недорого. Всего десять баксов коробок! Где сейчас так дешево возьмешь?