Дурочка (Ожидание гусеницы)

Около девяти вечера, уже в сумерках, к дому Ционовского приехала опергруппа. Невысокий суетливый мужчина средних лет представился Лукреции капитаном Хохловым и первым делом спросил, заходила ли она в дом профессора, и как давно. Лукреция с чистым сердцем ответила, что у профессора бывала дважды, последний раз три года назад на его юбилее – 75 лет. Узнав, что Ционовский последние несколько лет живет в пристройке, и именно туда заходит иногда ее дочь, Хохлов тут же захотел побеседовать с Аглаей. Лукреция осадила его рвение, предъявив справку дочери с диагнозом «умственное отставание в развитии». Тогда капитан, даже не взглянув на документы хозяйки, попросил Лукрецию присутствовать при осмотре места происшествия и помочь «как коллега коллеге, так сказать…». И Лукреция поняла, что он подготовился к встрече – навел о ней справки.

Как Хохлов ни тужился, стараясь добиться от «коллеги» хоть чего-то внятного, Лукреция только поддакивала его версиям, не выдав ни одного предположения; да, похоже на отравление, действительно, у рта подсохло немного пены, нет, она понятия не имеет, при воздействии какого яда проявляется такой цвет ногтей. Капитан вел себя как слон в посудной лавке – то и дело натыкался на мебель. Уронил со стола карандаш и долго потом просидел под столом, скорчившись – рассматривал надписи на папках под столом. Выбрался, повертел карандаш перед лицом Лукреции и пожал плечами:

– Записки не находили? Если самоубийство, должна быть записка. Сами посудите, профессор приглашает вашу дочь – его ученицу – к себе. При ней засыпает в кресле, где его и нашли мертвым. Похоже на прощание. Он пил при ней из этой чашки?

Оперативник, отлив жидкость из чашки в пробирку, упаковывал ее.

– Да, – кивнула Лукреция. – Это похоже на прощание.

Наконец, санитарам разрешили вынести тело. Хохлов вышел следом и увидел Аглаю – та стояла под фонарем на лестнице в большой дом. Несколько секунд он смотрел на девушку в длинном платье с толстой русой косой на груди, облитой светом фонаря как золотом, потом развернулся к Лукреции, потеряв способность говорить:

– А-а-а-э-э?..

– Моя умственно отсталая дочь.

Капитан резко поменял свои планы. Он решил остаться и сегодня, а не завтра, как планировалось, взять показания у Лукреции Даниловны о посещении ее дома профессором накануне смерти. Узнав, что домработницы в тот момент не было, потерял к Тусе всякий интерес. Говорили в гостиной. Лукреция сидела на диване, Аглая – на полу возле нее, подвернув под себя ноги. Что ел, что пил профессор, о чем говорил, как выглядел… Узнав, что хозяйка сама лично засунула в рот Ционовскому ложку с икрой, Хохлов спросил – почему? Лукреция задумалась и не сразу нашла объяснение.

– Он открыл рот, не собираясь брать ложку в руки, старый человек…

Хохлов кивнул, наблюдая за шевелящимся по полу кончиком косы. Аглая это заметила и стала специально водить головой из стороны в сторону.

– Ну, детка, не играйся, не играйся, – подошла Туся и погладила ее по макушке. – Это тебе не котенок. Это котяра. Ишь, как у него глазки-то замаслились. Если прыгнет и уцепится, тогда уж не отпустит!