Душа

Внезапно у меня появляется идея, как быть услышанной. Я подлетаю к роялю и просачиваюсь внутрь. Я ударяю по струнам, чтобы музыкой подать знак, но безуспешно. Окружающие ничего не слышат, хотя мне кажется, что мощнейший звук возникает даже при лёгком прикосновении. Внук, с которым я встречалась возле океана в парке, всё время сидевший молча, внезапно начинает мычать мелодию, сначала тихо, но постепенно голос его становился всё громче. Его, ещё чистая, детская душа, улавливает мои посылы и импульсы.

– Что ты мычишь? Что с тобой, дружочек? – спрашивает сидящая рядом Мила.

– Это не я, не знаю. Это мой голос повторяет мелодию из головы. Нет! Она звучит из рояля!.. – малыш смущается и умолкает.

– Разве там звучит мелодия? Я ничего не слышу. Кто-нибудь слышит сейчас звучание?

– Дети слышат то, чего не слышат взрослые и видят то, чего не видят взрослые. Дети – это ангелы.

Внук берёт из своего портфеля карандаш и альбом и начинает рисовать, немного смущённый вниманием к себе со стороны взрослых. Я понимаю, что наконец-то есть кто-то, кто меня слышит и чувствует. Мне удалось отправить пучок импульсов, который соединил бьёнстри моей души и души ребёнка воедино. Малыш начинает старательно выводить арабские буквы на альбомном листе. Все смотрят на мальчика с удивлением, потому что он с родителями всегда жил в Австралии и только пару месяцев назад приехал к бабушке погостить, и, естественно, не знал ни арабского языка, ни арабского алфавита. Все мои дети знают несколько языков, в том числе и арабский, но преимущественно общаются на английском. А вот внуки уже далеко не все остались жить на территории бывшей Месопотамии и использовали арабский язык.

– Я с вами и люблю вас.

Руди поднимает листок и кладёт на стол, и все читают корявые буквы ребёнка. Одно то, что мальчик не знает арабских букв, но почему-то пишет их, говорит о моём присутствии.

– О, Боже! – восклицает Илаф. – Мама здесь! Это невероятно. Что бы у неё спросить?

– Спросим, как она себя чувствует? Как вообще ей там живётся?

– А достаточно это просто произнести или надо написать, как и она?

– Сейчас проверим.

Внук продолжает тщательно выводить буквы и слова.

– Ана джамиль! – читает арабские слова Руди. – В переводе с арабского «я прекрасна». Значит, она прекрасно себя чувствует!

– Скажи о цели встречи, зачем мы её вызвали, – тихим голосом говорит Мила.

Руди, чувствуя себя главным инициатором этой затеи, гордо вскидывает голову. Пару раз кашляет и не терпящим возражений тоном произносит:

– Мама, мы здесь собрались с целью узнать побольше об эксперименте, и как мы могли бы помочь или поучаствовать в нём? Поскольку твои сотрудники участвуют в эксперименте и в курсе дел, мы считаем, что тоже имеем полное право учавствовать. Всё же мы твои дети.

– Руди, что ты такое говоришь? – изумлённая Илаф встаёт из-за стола. – Просто нам интересно, и мы хотели бы быть полезными, помогать в её деле.

Я облетаю вокруг стола и снова поочередно захожу в каждого. Я хочу пробудить в них чувства и оставить след своей бьёнстри в каждом. К сожалению, некоторые пробуксовывают пока и не дают доступа к своим чувствам. Материальный мир слишком сильно влияет на духовность и чистоту души. Но я верю, что в будущем это поможет им.

– У меня внутри как будто зажёгся свет, и стало тепло, – говорит Мила.

– И я тоже почувствовала тепло и счастье.

– Мне как будто стало легче дышать, – один из сыновей, страдающий астмой, удивлённо держит руку на своей грудине.

– Отлично, вы меня почувствовали. Это главное, – я вывожу слова рукой ребёнка. – Теперь я готова рассказать вам о цели эксперимента. Так как эксперимент проходит успешно, я решила ввести вас в курс дела, и вы поможете мне, и поможете будущему развитию человечества.

Наступает тишина. Каждый из присутствующих переваривает информацию. Я молчу, и мой внук принялся рисовать деревья. Опять воцаряется тишина. Лишь слышно, как с легким шорохом вращаются лопасти вентилятора, разгоняя сорокаградусную жару и охлаждая помещение. От их движения мерно, еле слышно, нежно побрякивают и звенят люстры, как будто кто-то касается струн клавесина. Колышутся шторы. Включены и кондиционер, и вентилятор. За окном стоит невероятная жара. Всё в пространстве наполнено сильной энергетикой и покоем. Лепные узоры на стыке между стенами и потолком и зеркальные орнаменты, выложенные на потолке, украшают и придают величественный вид, как в барочном дворце. Задрав голову, можно увидеть множественное отражение себя в кусочках зеркал. Илаф разглядывает хорошо знакомую комнату и как будто по-новому видит эту красоту и колорит. Внезапно её взгляд приковывает отражение в одном из небольших зеркал. Почти прозрачная человеческая фигура. Дочь сопоставляет увиденное с отражениями в других зеркалах. В них все отражаются многократно, а эта фигура одна. Кажется, это женщина, она стоит спиной к зеркалу, лица не видно.

– Кажется, я вижу маму, или это неизвестный объект находится вместе с нами, – Илаф показывает пальцем место, где видит фигуру. – Мама, если это ты, дай нам знак.