Душа

– Не знаю. Я уже ничего не знаю. Савва странный, но, может, Альбине удастся держать его подальше от нас. Он многое умеет, а она хочет учиться всяким таким штукам. Это может ему польстить. Савва ведь всего лишь самодовольный ребёнок, который мечтает о пьедестале и куче поклонников. Но я не могу обещать, что он снова не появится в твоём доме и не начнёт тебя мучить…

– Знаю… – «Демидыч» остановился и, преградив мне дорогу, впервые с момента нашего знакомства широко и по-доброму улыбнулся. – Даже жалко расставаться с тобой.

Тяжело вздохнув, я посмотрела на его руки. Абсолютно пустые руки.

– Ну и где телефон? Опять забыл… Идёшь и разговариваешь сам с собой.

Он пожал плечами и почесал нос. Чувство вины в нём мои слова явно не вызвали.

– Когда суд?

– Не спрашивай, – на этот раз на Альбину посмотрела я. Она сидела на том же месте и внимательно следила за дорогой.

– И всё же.

– Первого ноября.

– Значит, чуть больше недели осталось.

– Ага. – Выдохнула я и опустила взгляд на свои ноги. У меня язык не поворачивался попросить его выполнить свою часть сделки.

– Послезавтра приходи. Подумаем, как быть.

Я кивнула, но послезавтра «Демидыч» пришёл ко мне сам…

***

Всё началось с папы. В дверь позвонили спозаранку. Он стоял на пороге нашей квартиры в половине девятого или около того. Видимо, проводил тётю Глашу на поезд и решил зайти к зятю. Если Ромка и удивился, то виду не подал. Налил ему чай и сделал два бутерброда, один из которых умял сам.

– Тебе на учёбу не надо?

– К третьей паре.

– Это хорошо. – Папа потёр подбородок и выпил полкружки залпом. – Спасибо, что встретил Глафиру.

– Вы уже благодарили.

– Ещё раз не помешает. – Папа встал и, подойдя к раковине, сполоснул кружку. – Я не приду на ноябрьское заседание.

– Почему?

– Не хочу.

– Жаль. – Ромка тоже встал и вплотную приблизился к папе. – Подписчики собираются весь день стоять с плакатами и её фотографиями возле зала суда. Жаль, что родной отец…

– Я тебе уже говорил, – в голосе папы зазвенела сталь, – что не поддерживаю то, что вы развели с Костей. Не по-людски это.

– А что по-людски? – Глаза у Ромки вспыхнули, на шее заходили желваки. – То, что она в могиле лежит, а он спокойненько в университет с водителем ездит.

– Если ты его засадишь, она не воскреснет.

– Зато я буду знать, что одним уродом на свободе будет меньше.

Папа попятился назад и с силой потёр левую половину груди. Перед глазами замелькала вчерашняя сцена на проспекте Декабристов: он и тётя Глаша, заваривающая чай на травах со словами: «Не бережёшь ты себя, Коля! Нисколько не бережёшь. Тебе бы в санаторий…»

Да, права тётя Глаша. В санаторий, а не в суд…

– Ладно, Николай Андреевич. – Ромка нарочито спрятал руки за спину, когда папа протянул ему правую ладонь. – Защищайте, кого хотите.

– Он не виноват.

– А по моей версии виноват. Виноват, потому что за руль без прав сел, потому что двести километров в час гнал, потому что на светофоре не остановился. Я никогда не забуду, как её на «скорой» в морг вёз. А Вы?

– Ты даже понять не хочешь…

– Да куда уж мне. – Ромка усмехнулся и стал чем-то похожим на Савву.

Папа открыл кран, плеснул в стакан воды и снова залпом выпил его, а затем тяжело опустился на стул.

– Наташа…

Новый звонок в дверь не позволил ему закончить. Ромка выругался и пошёл открывать. Даже в глазок смотреть не стал. Наверное, ждал Костю.

Только на лестничной клетке стоял не Костя, а «Демидыч». Красный как рак, взъерошенный и с открытой газетой в руках. С той самой газетой.

– Я ничего покупать не буду, – Ромка попытался захлопнуть дверь, но «Демидыч» вовремя вставил ногу в проём.

– Я и не продаю ничего. О твоей жене поговорить пришёл.

Глава пятнадцатая

«Демидыч» волновался, волновался до такой степени, что его пальцы дрожали, а на лбу выступило несколько капель пота, которые он поспешно вытер тыльной стороной ладони. Ромка напрягся, но назад всё-таки отступил. Папа поднялся со стула и, по-прежнему держась за левую половину груди, проковылял в прихожую. Секундная стрелка успела описать два полных круга, но «Демидыч» так и не сошёл с коврика на лестничной клетке.

– Антон Демидов, – озираясь по сторонам, представился он и, убрав газету в карман, неловко развернул перед Ромкой паспорт, после чего наконец переступил порог квартиры. – Я ничего не продаю…

– Это я уже понял, – сразу перешёл к делу Ромка. – Что тебе известно о моей жене? Видел, как её машина сбила?

– Не видел.

– Тогда что рассказать хочешь? И где адрес мой взял?

– Наташа дала. – «Демидыч» почесал затылок и расстегнул куртку, всем видом показывая, насколько ему жарко. – Когда уезжала в Ч***, просила приглядеть за тобой и Николаем Андреевичем.

– Когда это она уезжала в Ч***? Не было такого.

– Несколько дней назад.

Правый уголок губ Ромки потянулся вверх, но замер на полпути. Он словно хотел, но раздумал смеяться. Глаза резко стали злыми, а рот превратился в тонкую едва заметную линию.

– Поиздеваться пришёл? Проваливай!