Душа

И он продолжал заговорщическим тоном, словно исповедуясь Натали… Самое главное – это то, что мир без страданий немыслим. Люди пытаются найти анестезию для души подобно тому, как уже найдена анестезия для тела. Но он оптимист: не найдут! Натали стукнула кулаком по столу… Неужели он верит в это? Верит, что страдания усовершенствуют душу, если пользоваться его словарем? Может быть, он верит, что страдания способствуют усовершенствованию душ уголовников? Ничего подобного, если хотите знать! Когда речь идет о тех, кто… ну, скажем о тех, кто страдает за других… тогда он, возможно, и прав. Как раз они-то… Возможно, они выходят из ада с очищенной душой. Но кому это нужно?… Теперь Натали уже стукнула кулаком по колену Василия. Все то, что вы сказали о сыне божьем, – истинная правда, человечество наградило его всеми возможными страданиями, ничего не забыло… Даже дало познать самую страшную из мук – быть преданным.

Оба говорили разом, Василий тыкал пальцем в сторону Натали: как она не желает понять, что они говорят одно и то же! Одно и то же? Да, да, именно одно и то же… Человек страдает, отдает свою жизнь ради блага других, своих братьев… верит, что это их благо, верит столь крепко, что готов принести какую угодно жертву… Ценой самых горших своих страданий он во что бы то ни стало хочет избавить нас от страдания. Несчастный! Как будто можно что-то предвидеть! Когда больному дают лекарство, надеясь его вылечить, организм ведет себя самым непредвиденным образом. Наиболее, казалось бы, подходящее лекарство подчас приносит вред, вы вылечите одну болезнь, зато наживете новую, иной раз куда более серьезную, чем та, которую хотели побороть… Если перейти к сфере духовной – это применимо и к доктринам. Последствия той пли иной доктрины, той или иной религии трудно предвидеть. Ватикан – это порождение христианства…

Беатриса спрятала лицо в ладони.

– Ничего, ничего, Беатриса…

Василий оттолкнул стул, поднялся, похлопал Беатрису по плечу, поправил манжеты…

– Мадам, – он встал, склонил голову и поглядел на Натали своими светлыми глазами, казавшимися подкрашенными из-за ножницеобразных ресниц, – поверьте, я смущен! Вел себя, как типичная карикатура на русского… Гоните меня! Кофе у вас, мадам, восхитительный, а гостеприимство ваше напомнило мне былые времена, мою родину… Позволить иностранцу ни с того ни с сего… Мы, русские, со своими нескончаемыми разговорами на философские темы… Простите великодушно!

– А почему, собственно, кончать их раньше времени? Я лично за нескончаемые разговоры… По крайней мере сегодня. Оставайтесь оба у нас обедать…

Такси Василия стояло со стороны Дракулы. Пусть пойдет подымет черный флажок и возвращается. Натали стукнула в стену, вошла Мишетта, ей было дано срочное поручение – сходить на площадь, у итальянца закрывают поздно… Василий отправился к такси вместе с Беатрисой, и вернулись они с двумя бутылками шампанского и с бутылкой водки.

Как-то само собой получилось, что обычный вечер вдруг превратился в праздник. Быть может, они дали себе волю и поверили иллюзиям? Беатрисе представилось, будто Василий ее любит, Натали – будто она худенькая и здоровая, Василию… Но никто не знал его достаточно хорошо, чтобы понять, какие именно иллюзии его устраивают… Они говорили, говорили… Слова сплетались клубком, наслаивались друг на друга, переходили в монолог, сливались в общий хор, голоса то повышались, то понижались до шепота. Счастье, счастье… вот что не давало им покоя. Мишетта может уйти, они сами уберут. Василий – в углу дивана, Беатриса с ним рядом… Бродяга с язвами на ногах, который возит в детской коляске подобранные на помойке объедки, уверяет, что он счастлив! Все может быть… Необходима какая-то исходная точка, отталкиваясь от которой можно начинать разговор о доступном счастье… Что за ужасный пример и к тому же неверный! Вы меня просто не поняли! Из угла дивана Василий умоляюще воздел руки… Я вовсе не говорю, что для того, чтобы быть счастливым, надо обязательно стать бродягой… Напротив, я говорю, что я заодно с теми, кто желает блага ближним, в том числе и материального блага, понимаете и материального тоже! Если вы помните, я делал упор на анестезии души, на тех непредвидимых последствиях, к которым может привести лечение даже на самой научной базе ради блага человека. Вы скажете: хотя бы стараются! Но Натали возражала: он говорит о человеке, как об автомате! Вещь, неодушевленный предмет, создается, следуя той или иной теории, но создает-то ее человек. И исправляет допущенные им ошибки столько раз, сколько потребуется. В конце концов ему удается сочетать теорию с практикой, он посылает ракеты на Луну, все глубже постигает сущность вещей. Труднее всего познать, постичь живое существо, а из живых существ – человеческое существо. Потому что у человека есть душа…