Душа архонта

Девушка со вздохом опустила глаза, лишний раз убедив Ханлейта в своей неискренности.

— Не вижу следов пыток, — едко сказал он, оглядывая ее лицо и фигуру.

— Они на спине.

— А ведь я проверю! Повернись!

Хан бесцеремонно задрал на ней куртку вместе с туникой. Спина Лиандры, сплошь иссеченная уродливыми порезами — следами плетей, еще не успела зажить; а под лопатками алел длинный след от его меча. Ханлейт осторожно вернул одежду на место и продолжил обвинения:

— Из казематов Готы есть только два пути: вперед ногами или шпионкой властей. Я понял, какой ты выбрала!

— Я не выбирала. Меня бросили в яму.

— Тогда я говорю с призраком. Яма — могила, убивающая временем.

— Я сказала правду.

— Посмотри на меня.

Ханлейт развернул девушку к свету и впился в ее лицо взглядом, словно пытаясь прочесть мысли, увидеть насквозь. Лиандра заметила, что глаза у эльфа зеленые, как осока, и совсем не злые. В их глубине было много пережитого, горечи и суровой мудрости. Настоящий омут. С отравленной водой.

— А ты — человек, Лиандра? Это ведь не твое имя.

— Я не помню своего.

Какой странный вопрос — человек ли она… Хан отпустил Лиандру и задумался.

— Поджог в Готе Герванта удивил, и только. Если он узнает о казематах, тебя ждет допрос пострашнее моего, а у нелюдя достанет ума сделать выводы. Ты зашла слишком далеко. Не пытайся улизнуть — поймают. Продолжишь ломать комедию с немотой — тебя раскусят. И накажут в любом случае.

Ханлейт направился к выходу, обернулся на пороге и добавил:

— Для Герванта важны факты, слово «доверие» для него — пустой звук, а ты и так долго лгала. Подумай об этом.

Лиандра осталась одна. Все, что она сделает — будет иметь ужасные последствия. Заговорит — придется объяснять, почему молчала; не заговорит — ее секрет знает Хан. Как поступит эльф? Доложит Герванту обо всем, что услышал? Девушка обреченно смотрела в запертую дверь. Вот-вот в нее ворвутся, и…

* * *

— Он не скажет.

Лиандра вздрогнула — она не сомневалась, что находится в сарае совсем одна.

— Он не скажет, и я и тоже буду молчать. Хан прав — о казематах крепости Герванту говорить нельзя. Он не поверит.

Девушка узнала мелодичный голос Киндара. Избитый эльф стал невольным свидетелем разговора с Ханлейтом.

— Я могу уйти, прямо сейчас. Я убегу, у меня есть лошадь! — с отчаянным упрямством возразила Лиандра, но так и не решилась выйти.

— Уже нет. Я все видел, эти стены похожи на решето. Как думаешь, зачем эрендолец ходил в конюшню? Предупредить твое бегство. Он рассудил правильно: ты далеко зашла, бежать нужно было раньше. А ты не могла бы подойти ближе? Мне тяжело говорить громко.

Эльф лежал на спине в дальнем углу сарая, надежно спрятанный за рухлядью. Лиандра нашла его и села рядом, обхватив руками колени. С гримасой боли Киндар повернул голову, чтобы лучше видеть свою собеседницу. Гвидо выполнил приказ буквально — сломал эльфу ребра.

— Отсюда нельзя уйти, девушка. Разве ты не слышала, что тебе сказал Хан? Все так и есть. К Герванту — как в яму, выход из братства — только мертвым.

— Но тебя же выгнали?

На губах Киндара появилась мягкая улыбка, и он отрицательно покачал головой.

— Нет, я понес заслуженную кару за вранье. Будь иначе, со мной бы «говорил» не Гвидо, а меч Ханлейта. Смерть от его руки — это лучшая смерть, о которой я могу мечтать. Эрендолец убивает быстро.

— Ты желаешь себе гибели?

— Ничего не имею против.

Лиандра озадаченно посмотрела на Киндара. Весь облик эльфа говорил о смирении и покорности судьбе, в его лице не было ни страха, ни ненависти.

— Зачем ты здесь?

— Потому, что у меня нет выбора. Я убил ария.

— Ария? — непонимающе переспросила девушка.

— Да. Арии — маги, сильнейшие в Империи. Каждый из них подчиняет себе одну из стихий. Например, воду. Или огонь. Это очень важные и дорогие сердцу Императора существа, — объяснил Киндар с легкой иронической улыбкой.

— Тогда как же ты его убил?

— Ты хочешь спросить: «Как такой слизняк смог убить всесильного мага?» Дело в том, что арии — существа из плоти и крови, они пьют, едят, иногда болеют, как и все смертные. Я ее отравил.

«Ее? Так это была женщина?» — поняла Лиандра, но не стала уточнять.

— За содеянное меня ждут пытки на главной площади Аверны, пока «вся кровь не покинет тело и не остановится сердце». И чем дольше продлится наказание, тем приятнее будет Императору. Великая честь для маленького эльфа, правда? Так что братия Герванта для меня — наилучший из вариантов.

В старом хлеву повисло молчание. Где-то в его глубине через худую крышу просачивались дождевые капли и падали на металлическую поверхность. Унылый, монотонный звук нагонял тоску, казалось, что в мире не осталось чистого и сухого угла, где никто не угрожает расправой, нет страданий и боли.

— Зачем ты обманул, что умеешь врачевать?