Душа архонта

Оранжево-красные блики огня плясали по лицу аквилейца, делая его похожим на изменчиво-лукавую физиономию лесного фавна. Лето показал девушке круглую фляжку и с заговорщицким видом поболтал ее содержимым:

— Смотри, что у меня есть!

— Какой необычный запах.

Лиандра вдохнула резкий, пряный аромат алкогольного напитка. Это было не трактирное пиво и не медовуха. Лето проявил настойчивость — поднес зелье к ее губам:

— Пей, не бойся!

«Что здесь страшного?» — удивилась Лиандра, сделала глоток и тут же пожалела об этом. Что она проглотила? Жидкий огонь или расплавленный свинец? Девушка закашлялась, вытирая выступившие на глазах слезы. Язык и горло немилосердно саднило, а пустой желудок обдало жаром, согревающим изнутри, как костер.

— Жжется? Давай, я тебя поцелую и сразу все пройдет! — предложил Лето, очень довольный произведенным эффектом.

Аквилеец чмокнул Лиандру в щеку и присосался к фляжке без видимого ущерба для здоровья. К ним подошел Гервант.

— Чем это вы тут развлекаетесь? — подозрительно спросил он, вырывая флягу из рук Лето и пробуя напиток, — эх, чтоб тебя, аквилейский проходимец! Где ты умудрился раздобыть настойку мандрагоры? Никак — в «Дырявом котле», светлая ему память? Крепкая-то какая, как отрава!

Главарь бросил сосуд Хану, а тот — Гвидо. Фляга обошла всех разбойников, и, слегка потеряв в весе, вернулась к Лето.

— Убери пока, под мясо хорошо пойдет. А ты, Лиандра, не тащи в рот все, что странно пахнет. Хватит ржать, Гвидо, я имел в виду пойло! Лето ко всему привычный — и не такое в себя наливал, но для нежных девиц паленое непотребство не предназначено. Еще приставать начнешь к нам… с расспросами. А у меня, к примеру, скоро вместо головы будет брюхо варить.

После такой отповеди желание говорить с Гервантом пропало напрочь. На любое ее действие у нелюдя находилось десяток самых противных слов! Как его терпят другие разбойники? Каждый из них рано или поздно становился объектом язвительных насмешек Герванта, а то и грубых выходок. «Он проявляет заботу о них, вот в чем дело! Пусть и на свой лад», — лениво раздумывала Лиандра, замечая, что пламя костра двоится у нее перед глазами. От единственного глотка настойки мандрагоры голова стала тяжелой, как камень, а окружающие предметы утратили четкие границы. Девушка все больше клонилась в сторону ласкового Лето. Внезапно перед ее лицом возникла зеленая фляга, оплетенная гибкой корой. Ее протягивала смуглая рука с длинными пальцами.

— Выпей и не вздумай отключаться, — сказала рука голосом Хана и исчезла.

Ключевая вода успокоила обожженное горло. «Она из источника, около которого убили Таса», — поняла Лиандра. Дурнота постепенно отступала.

Подошло мясо. Разбойники кромсали тушу прямо на вертеле, капая жиром на горячие угли. В маленькой, бесполезной на вид сумке Киндара нашлась соль и приправы, а настойка мандрагоры послужила отличным дополнением к дичи. Фляжка с жгучим зельем сделала три круга, после чего Лето окончательно обнаглел, решив, что Лиандра должна сидеть у него на коленях и есть мясо от куска в его руке. Их перебранка вполголоса и сдержанная борьба забавляли Герванта — главарь посмеивался, будто смотрел представление. Настойку Лиандра больше не пробовала, запивая мясо водой из флаги Ханлейта.

Гервант поднял сосуд с остатками зелья, призывая к тишине.

— Помянем тех, кто отстал в дороге, — серьезно начал он.

Как мгновения чьих-то судеб, белые точки первого снега падали из страшно-пустой тьмы наверху и исчезали, едва коснувшись огня. Морейская зима пришла поздороваться и с усмешкой наблюдала за самонадеянной кучкой живых существ, бросающих вызов ее мощи.

— Довбуш, тебе бы землю пахать и растить внуков, но Создатель, как обычно, все перепутал. Ты сражался храбро, жаль, что недолго… Тас, тебе не повезло родиться сильным и тупым. Глупость и сила — смертельное сочетание. Не уверен, что наш последний разговор до тебя дошел. Объяснили, как сумели…

Гервант обращался к умершим людям так, словно они сидели рядом, и в этот миг вокруг ночного костра их было снова двенадцать… Лиандре стало не по себе.

— Жадность и трусость, Тинк, ведут прямиком к петле. Хотел золота так сильно, что не подумал о собственной шкуре? Можешь гордиться — твою последнюю повесть выслушали очень внимательно. И как, оно того стоило?

«Разве Тинк мертв?» — девушка вопросительно взглянула на Лето. Аквилеец понял и кивнул, чиркнув пальцем себе по горлу: легионеры убили Тинка, как только перестали в нем нуждаться.

— Веселик. Твое сердце было мягче, чем металл, который ковали твои руки. Ты сделал хороший меч, и он еще послужит одному из нас.

Разбойники задумались. Кому из них суждено покоиться в земле, а кому — белеть костями под открытым небом? Какой эпитафии ждать от Герванта? Несколько скупых, но верных слов — это уже много для существа по ту сторону закона.

— Ну, довольно.

Гервант допил последние капли зелья из мандрагоры. Глаза главаря остановились на Лиандре и опасно сощурились.