Воздух потрескивал от сгущенной, свитой в тугие жгуты магии, доведённые до игольчатой остроты; иглы эти, незримые, проникали вглубь тела, скрепляли, сшивали, крепили, управляли ростом того, что нужно, и, напротив, короткими ударами отсекали умершее, вытягивая наружу чёрную кровь и поражённые кусочки плоти.
«Я так не могу, – думала Клара. – Никогда не могла. Какая сила пропадает, какие знания растрачиваются зря!..»
Но за мыслями этими по-прежнему не было ни жизни, ни чувства. Просто расчёт, констатация факта.
– Ещё немного, – Скьёльд слегка запыхался. – Наше счастье, что Царица Ночи не принялась за девочку всерьёз – так, отмахнулась просто. С Ирмой всё будет хорошо… не сомневаюсь. Надеюсь, госпожа Клара, с вашей младшей дочерью, Зосей, всё тоже хорошо. Как-никак, она была моей пациенткой.
– С ней всё хорошо, – ровным и мёртвым голосом отозвалась Клара. Сфайрат глянул на неё – и с му́кой отвернулся.
– Очень рад, очень рад… – Скьёльд мог что-то выразить только глазами, и в них сейчас стоял ужас. Ужас, мольба о помощи – но что могли сделать Клара со Сфайратом, если против Алмазного Меча оказались бессильны и магия, и драконий пламень?
…Маг возился с Ирмой ещё какое-то время. Потом, наконец, выдохнул устало, утёр пот со лба.
– Дело сделано. Теперь пусть спит. Я влил в неё достаточно силы, она крепкая, храбрая – тело её само знает пути к излечению. Вы же, досточтимая госпожа Клара…
– Что ты хочешь этим сказать, чародей?!
– Ничего, господин дракон, не гневайтесь понапрасну, сохраните ярость вашу для наших общих врагов – Дальних. Госпожа Клара, прошу сюда…. Сюда. Ложитесь.
Если с Ирмой чародею не потребовалось ничего, кроме собственных рук, за Клару он взялся всерьёз. Вычертил магическую фигуру, расставил в узлах и на пересечениях кристаллы с курильницами, бросил в них что-то ароматное. Ирму он лечил молча – а тут прибег и к жесту, и к инкантации. Гелерра предложила было помочь – только дёрнул головой раздражённо, мол, не мешай.
Придвинул стойку с подвешенной капельницей – похожие Клара видела в лечебницах того самого мира без магии, где не без удовольствия проводила время на золотых пляжах. Аккуратно ввёл иглу в вену подле локтя – Клара ничего не чувствовала, словно потеряв способность испытывать боль. Встал рядом, поймал глазами взгляд Клары.
– Мы начинаем. Вам придётся мне ассистировать, госпожа. Как бы ни было больно – заблокировать это полностью я не смогу, вас это просто убьёт.
– Ассистировать могу я, – тотчас шагнула вперёд Гелерра.
Скьёльд лишь покачал головой.
– Не сомневаюсь в ваших талантах, достойная адата. Вы спасли Ирму. Но случай госпожи Клары поистине уникальный. Мне нужно её руководство, ей придётся мне подсказывать. Всё, довольно промедлений, начинаем!..
– Клара… – дракон сжал ей руку, холодную и безвольную. – Клара, что бы ни случилось – я тебя люблю! Всегда любил, всегда буду, несмотря ни на что!.. Клара!..
«Я ничего не могу сказать, – вяло подумала чародейка. – Мне всё равно. Я умерла. Я зомби. Ходячий мертвяк. И, наверное, лучше бы и впрямь было мне умереть тогда, на том берегу – в честном бою, с оружием в руках, чем вот так – переставлять ноги туда-обратно, без смысла, без цели, просто потому, что не могу убить себя…»
– Спасибо, – всё-таки выдавила она – больше ничего просто не пришло в голову. – Спасибо, Сфай. Я… я знаю, что ты…
– Госпожа Клара! – резко бросил Скьёльд. – Всё, время вышло. Сообщайте мне, что чувствуете. – И, повинуясь его короткому жесту, сила шевельнулась, потекла, взвихряясь в небывалых, причудливых комбинациях, сила осторожно проникала Кларе под кожу, пробиралась венами и артериями; и – столкнулась с заполонившим всю суть чародейки вампирьим льдом.
Боль вспыхнула такая, что Клара на миг ослепла, кажется, даже лишилась сознания. Закричала? Или нет? Или это не она, а Сфайрат, ощутивший её му́ку, словно собственную?
– Говори! Говори!.. – это уже Скьёльд, бешено расширившиеся глаза. И сразу же, снова он: – Гелерра! Помогай!
Отброшены и забыты все церемонии. Всё пошло в ход и всё сразу же пошло не так.
Клара пыталась заставить себя разжать зубы – ничего не получилось. Тело отказывалось повиноваться, а перед залитыми болью глазами появился вдруг Ан-Авагар, вгляделся сочувственно, вздохнул, виновато развёл руками: «Иначе бы ты умерла. А этого я допустить не мог».
«Лучше бы я умерла», – повторила Клара.
«Ты не можешь, – строго отвечал вампир. – Долг не исполнен. Дело не сделано».
«Какое дело?!»
«Мир ещё не спасён», – пафосно закончил Ан-Авагар и утонул в разливающемся океане боли.
– Проклятье, она молчит! – достигло её слуха.
– Пульса нет, – выпалила Гелерра.
– Держи сердце, адата!
– Держу. Рад, два, три!.. Есть сокращение!..
– Молодец, удерживай её! Придётся вслепую!..
– Осторожно, маг!
– Удерживай!.. А, будь оно неладно!..
Клара кричала.
Боль рвала её на мелкие куски, выгрызала внутренности, пожирала мозг, расщепляла кости. Она ничем не могла помочь Скьёльду. Она умирала.
– Ты её убиваешь!..
– Вижу, адата!
– Остановись, она не выдерживает!
– Нельзя! Не могу!.. Раз начали…
– Остановись!.. Смотри, что пошло́!..