Душа Демона

Красный дракон без колебаний развернулся и полетел к земле, направляясь к пострадавшей. Отчаянно пытаясь выбраться, она не сразу заметила гиганта и обратила на него внимание, лишь когда когти Кориалстраза обхватили ее. Девушка закричала, в то время как дракон вытащил ее из опасной для жизни грязи и поднял в воздух.

– Я не причиню тебе вреда! – взревел Кориалстраз.

Молодая эльфийка явно не поверила его словам, но заметно успокоилась. И лишь когда она увидела зажатого в другой лапе Малфуриона, девушка, наконец, заговорила:

– Госпожа Тиранда! Где?..

Друид покачал головой. Выражение лица эльфийки стало мрачным, и она согнулась в рыданиях. Но даже сейчас ее руки держали лук мертвой хваткой.

Вернув все внимание буре, Малфурион понял, что та никак не могла быть естественного происхождения. Она появилась слишком резко. И все же вряд ли это была работа Пылающего Легиона или его собственного народа. Даже Иллидан не позволил бы ничему подобному выйти из-под контроля.

Друид посмотрел вверх, ожидая, что увидит возвратившегося черного дракона. Но в небе не было никаких признаков ни Нелтариона, ни ужасного диска. Тогда в чем же была причина столь разрушительного ненастья?

Он задал этот вопрос дракону, но ответил ему не Кориалстраз. Вместо дракона заговорила фигура, крепко вцепившаяся в шею гиганта и слегка защищенная от стихии мерцающим золотым щитом:

– Это ты, Малфурион! Ты – тот, кто обрушил стихию на всех нас!

Ночной эльф уставился на Краса, которого в последний раз видел, когда испуганная пантера уносила его прочь. Маг выглядел скверно, рубец на его голове все еще был ярко-красным, но казалось, Крас настроен оставаться в центре ключевых событий.

И все же его слова были не до конца понятны друиду.

– Что ты имеешь в виду?

– Эта буря – результат твоих страданий, друид! Она отражает твое отчаяние! Ты должен остановить ее и положить конец чувству безнадежности в твоей душе, если мы хотим, чтобы хоть кто-то уцелел!

– Ты спятил!

Но едва Малфурион произнес эти слова, как почувствовал в ненастье нечто знакомое. Он протянул руку и коснулся стихии, как Кенарий учил его касаться всех частей природы. Обнаруженное заставило ночного эльфа отпрянуть. Отвращение у него вызвала не сама буря, а лишь та ее часть, в которой он узнал себя. Все верно, он сотворил это чудовище, каким-то образом используя собственные печаль и страх. А буря, в свою очередь, обрушилась не только на его врагов, но и на друзей.

«Я так же отвратителен, как демоны или черный дракон!» – подумал друид.

Должно быть, Крас почувствовал, о чем думает его спутник, а потому произнес:

– Малфурион! Ты не должен позволять этим чувствам захватить твой разум! Это была случайность! Ты должен использовать свою мощь для созидания, а не для уничтожения!

Созидания? Вот только ради чего? И снова мысли друида захватила Тиранда, ставшая пленницей владыки Пылающего Легиона. Без нее он не видел никакого смысла двигаться дальше.

Однако именно Тиранда в конце концов прогнала тьму из его сознания. Она бы не хотела таких разрушений. Она сделала все, что могла, чтобы сохранить жизнь их народу. Малфурион подвел девушку; если же он позволит этому шторму бушевать и дальше, то предаст и память о ней.

Он перевел взгляд на юную эльфийку, которая явно рисковала собой, пытаясь спасти жрицу. Слишком молодая, чтобы быть послушницей храма, она, тем не менее, использовала свое мастерство стрельбы, чтобы сделать все возможное для спасения Тиранды, не побоявшись ни сатиров, ни демонов.

Размышляя об этом и наблюдая, как плачет эльфийка, Малфурион почувствовал, как его чувства к Тиранде расцветают вновь. Не раздумывая, он перевел взгляд на бурю, подчиняя своей воле ветер, тучи… и каждую частицу природы в составе этого наваждения.

Ветер переменился. Дождь лил по-прежнему, но создавалось впечатление, что он стал тише в тех местах, куда направлялись ночные эльфы, и ярился еще сильнее там, где солдаты Пылающего Легиона карабкались по спаленным Нелтарионом землям. В голове у Малфуриона стучало, когда он сосредоточил силы природы на том месте, где находились демоны.

Дождь над его головой прекратился. Буря с явными намерениями двинулась в сторону Зин-Азшари.

Малфурион выдохнул. У него получилось.

Ночной эльф обмяк в хватке дракона. Сверху раздался голоос Краса:

– Молодец, друид! Молодец!

Он должен был быть поражен тем, что сумел сотворить, причем дважды. Несомненно, даже Кенарий был бы впечатлен таким. Но все, о чем мог думать Малфурион, – ему не удалось спасти Тиранду.

И это все меняло.

Буря продолжалась три дня и три ночи. Так же неумолима, как и ее создатель, она гнала Пылающий Легиона все дальше и дальше. К тому времени, когда небо разъяснилось, демоны уже были всего в двух днях пути от Зин-Азшари.

К сожалению, ночные эльфы не сумели объединиться и преследовать их так далеко. На другой стороне выжженных Нелтарионом земель защитники Калимдора пытались залечить свои раны и перегруппироваться. Для большинства из них разрушения, вызванные бурей, Душой Демона и всем остальным, бледнели на фоне новостей о смерти лорда Кур’талоса Гребня Ворона.