Душа и слова

Не проходит зимняя стужа,
я болею, сильно простужен,
на работу ходить не надо
и собака, друг мой, рада,
целый день ведь хозяин рядом,
каждый жест провожает взглядом
и лицо мне лижет и руку,
видно очень сочувствует другу.
Не проходит зимняя стужа,
а мне доктор уже не нужен:
я сильней прижимаюсь к другу
и мы вместе слушаем вьюгу.

«Когда сентябрь в рябиновом угаре…»

Когда сентябрь в рябиновом угаре
листву раскрасит в желто-красный цвет,
а небеса ещё и не рыдали,
они слегка лишь хмурились в ответ,
И я тогда, уже прохладным утром,
не понимая сущность бытия,
в своём слов сочетании премудром,
пытаюсь что-то выжать из стиха.
Не передать словесного портрета,
сентябрь картинно прячется в листву,
как юноша влюбился в бабье лето,
простит природа пылкому юнцу.
Она октябрь ещё чуть-чуть придержит
и сентябрю позволит догулять,
и предо мной чего-то там забрезжит,
и я смогу от жизни что-то взять.

«Листаю памяти страницы…»

Листаю памяти страницы,
читаю книгу про себя,
в ней иллюстрации, как лица,
которых позабыть нельзя.
А память что-то удаляет
и совесть кое-что простит,
но всё равно душа страдает
и до последнего болит.
Какие сны её изводят?
А может прежние грехи?
Как неприкаянные, бродят
душой, рождённые стихи.

«Осенний небосвод прозрачен…»

Осенний небосвод прозрачен,
иссякли нудные дожди
и вот уж иней обозначен,
он в россыпь брошен на кусты.
И лужа хрустнула упруго,
её уже сковал ледок,
хотя не скоро взвоет вьюга,
когда не пустят на порог.
А речка ждёт своей кольчуги,
пора бы спрятаться под лёд
и тишина во всей округе,
но та, что душу не гнетёт.

«И только каркают вороны…»

И только каркают вороны
над свалкой, стаями кружа,
и я теперь уже вне зоны
доступности и бытия.
Вот я, потерянный и жалкий,
видения свалки предо мной
и смерть играет в догонялки,
пока я есть, чуть-чуть, живой.
А рядом люди равнодушно
проходят мимо: пьян старик?
Вот близко смех раздался дружно,
я приоткрыл глаза на миг,
увидел: молодёжь гуляет
и только девушка одна,
всё взглядом вроде понимает,
но дальше увлекла толпа.
Вновь равнодушная ухмылка,
мол, старый пень, лежит чудак,
а мне как будто в сердце вилка
и лишь бы сдвинуться, но как?
Я не в плену самообмана,
что на судьбу теперь пенять,
вот только как мне из кармана
таблетки нужные достать?

«За окном весна притихла…»