Душа ифрита

Такие резкие скачки в его поведении тоже были неотъемлемой частью Дениса. Он мог неделями молчать, не произнося ни слова, но вдруг встать и потащить нас за шиворот гулять в парк. Подобная черта характера, пожалуй, нравилась мне в нем больше всех прочих. Эта редкая импульсивность завораживала.

— Только бутерброды Эл не даем. И так вон ушей из-за щек не видать, — для большего эффекта он ущипнул меня.

— Где твоя совесть? — возмутилась Маша. — Разве так я тебя учила с девушками обращаться?

— Из нее девушка как из меня балерина.

— Эй, — я треснула ему подзатыльник. — Вообще-то, я очень женственная. И, довожу до твоего сведения, что я очень популярна у противоположного пола!

— Ну, придумывай, — протянул Денис, параллельно пережёвывая свой бутерброд. — Да и потом, можно подумать, что тебя кто-то отпустит на свидание.

— Ах ты, мелкий…

Как раз в этот момент Маша вылила остатки минералки себе в стакан, так что я вырвала у нее из рук пустую бутылку и со всей силы зашвырнула ее Денису в лоб. Парень от неожиданности подавился бутербродом. Пока он безуспешно откашливался, я чинно подошла к пакету с едой и забрала свой законный паёк.

— Вот именно об этом я и говорил, — прохрипел Денис. — Нравиться избивать людей, так и продолжила бы заниматься своей борьбой. А теперь всю свою силу на мне вымещаешь.

На этот раз Маша, не дожидаясь меня, дала Денису подзатыльник. Все началось по-новому. И так было всегда, каждую нашу встречу.

Спустя время, когда все успокоились, мы прилегли на траву и смотрели на небо. Это была самая красивая часть дня — закат. Мне всегда казалось, что, наблюдая за уходящем солнцем, все мои тревоги тоже скрывались где-то там за горизонтом.

Мы просто лежали и болтали о всяких мелочах наблюдая за тем, как мир окутывает тьма. Маша постоянно смеялась, а Денис молча смотрел в небо. Пусть даже он не произносил ни звука, но я чувствовала, что в эту минуту он тоже по-своему счастлив. Такие вещи становятся очевидны со временем, ведь если долго знаешь человека, то ощущаешь его эмоции как свои собственные.

Только когда воздух начал холодать и появились первые светлячки, мы свернули плед и поехали домой. Денис не спеша вел автомобиль по темной трассе, освещенной лишь редкими фонарями. Маша почти сразу заснула и всю дорогу мирно сопела у меня на плече. Я же смотрела на проплывающие мимо поля и леса, слушая по радио какую-то балладу: «Возьми грустную песню и сделай ее лучше».

Я и не заметила, как машина остановилась у моего дома. За окном начал накрапывать мелкий летний дождь. Последнее, что я запомнила из того дня, как Денис повернулся и посмотрел на пассажирское сиденье, где сидели мы с Машей. Наши глаза встретились, и он едва заметно улыбнулся.

— До встречи, — произнес парень шепотом, чтобы не разбудить сестру. Дождь стучал в окно. «Ты рожден был, чтобы исполнить это», — лился голос певца из динамиков.

Из всех дней, которые мы провели вместе, мне запомнился именно этот. Не знаю почему, ведь в нем не было ничего особенного. За десять лет дружбы у нас накопилось достаточно общих воспоминаний, но только этот день я помню так четко. Даже сейчас, закрывая глаза, могу пережить его снова и снова: еще раз полежать на траве, наблюдая за закатом, вспомнить тихое звучание песен, доносящихся из радиоприемника. Я могу еще раз увидеть лицо Дениса, оглядывающегося с водительского кресла — «До встречи». Вспомнить его улыбку и дождь за окном.

Глава 2

— начало описываемых событий / за год до пролога —

Маша стояла на пороге моей квартиры и не могла произнести ни слова. Ее карие глаза покраснели, а по раскрасневшимся щекам текли слезы. Едва увидев подругу, по спине пробежал неприятный холодок. В моей голове прокручивалось около тысячи возможных сценариев произошедшего.

Она была одна. Маша стояла под дверями моей квартиры совершенно одна. Дениса не было рядом. Они всегда появлялись только вдвоем: брат и сестра. Хуже всего было то, что Маша просто стояла и плакала. Моя подруга хотела что-то сказать, но душившие ее слезы не давали этого сделать.

— Он…он ушел… — это все, что, смогла выдавить из себя Маша между всхлипами.

Я почувствовала, как руки начали предательски дрожать. Ушел. Случилось то, чего я боялась больше всего на свете.

***

Нашу жизнь и до этого-то момента с большой натяжкой можно было назвать мирной. С другой стороны, вряд ли в любом другом полисе было лучше.

В школе нам постоянно рассказывали о том, как поколения этак три или четыре назад, возникли полисы и почему так важно оставаться внутри своего полиса. Учителя повторяли эту историю из года в год, пытаясь вбить прочный гвоздь в наше сознание. Когда мы были совсем маленькими, нас пичкали антиутопичными сказками о том, как плохо раньше людям жилось в мире, к каким бедам приводила свобода, и как полисы помогли спасти и объединить людей. А еще нам часто рассказывали о том, что Хиос, наш полис, был назван из-за частых снегопадов. Так нам пытались объяснить, что климат всех полисов отличается, а снег бывает далеко не везде.