Душа, именуемая ключом

По коже пробежался зуд, легкое ощущение покалывания и именно там, где шрамы. Не к добру такое неожиданное появление, не к добру. Еще и это послание о хозяине, интересно ведь, что эта зараза ей придумала, подвох будет тот еще. Закинув руки за голову и посмотрев в потолок, ей сильно захотелось курить, еще и реклама про сигареты была, как знак свыше. Да еще и вина распечатанная бутылка одиноко стояла в холодильнике, так почему и не выпить, плохо, что на шее синяки останутся. Успокоительное до сих пор действовало, раз она так сильно не напугалась при виде этих уродин. Александра завалилась в кровать, даже не раздевшись и не расстелив покрывало. Хотелось спать, и в сердце была малая надежда на то, что в этот раз кошмары сниться не будут. Она и не заметила, как изрядно ополовинила бутылку и скурила две сигареты. Чувство расслабленности и настоящего безразличия приятно разморило ее, уступив место усталости и сну. Маруська легла к ней в ноги, ибо спать на подушке рядом с пьяной и покурившей хозяйкой было невыносимо. Выключенный телевизор и тишина в комнате, нарушаемая шумом за окном и тихим мурлыканьем любимой кошки. Пустой сон без ничего, лучше такой, нежели кошмар наполненный болью и воспоминанием. Но усталость останется, а еще придется избавляться от похмелья, только это уже мелочи жизни нежели проблема.

* * *

Уже выпал первый снег, слегка припорошив асфальт, на котором тут же таял и стекал в ливневую канализацию. Приятная зимняя атмосфера радовала глаз, вот только началась она немного позже. Не в начале ноября, как ожидала Саша, а ближе к концу, что немного расстраивало. Но расстраивала ее еще одна черта этого местного климата: сугробов, как в России, тут не бывает, даже в декабре так сильно не заметает, как у нее на родине. На этот Новый Год прилететь в деревню она уже не сможет, отпуск выдали как раз на конец ноября. А за пропуски по работе, даже перед началом праздников, она однозначно получит. Поэтому и приходится тосковать, и гулять в одиночестве по этим улицам.

А так как отпуск только начался, то можно очередной день посвятить прогулке по этому городу. Но за эту осень случилось еще одно печальное для нее событие: утром она обнаружила Маруську мертвой на подушке. Тело любимой красавицы было холодным, и она даже этого не заметила. Принимать успокоительное не решилась, все утро прорыдав над умершей подругой и хранительницей ее дома. И вмиг ощутила, насколько теперь стала одинокой, ведь больше никто не будет недовольно мурлыкать, греть ее ночами и успокаивать после кошмаров. Больше ей нос не пощекочут пушистым хвостом и не мяукнут, прося погладить по спинке. Маруська была единственной, кто хоть немного скрашивал ей одиночество и прогонял тоску, а теперь ее нет.

Даже этим поздним утром Саша по привычке протянула руку к подушке, ожидая наткнуться на кошечку. Но подушка оказалась холодной и пустой, а слезы вновь навернулись на глаза. Уже как три недели она забросила пить это успокоительное, кошмары не снились и ладно, нервозности тоже не было. Беспокоиться не о чем, вот только на душе тоскливо, и предчувствие дурное не покидает, даже голоса не слышно нигде. Еще удручало то, что она не сумела спасти на работе далматинца по кличке Шут. Ей нравилась кличка, и псу подходила очень, вот только у него опухоль на почках оказалась злокачественной и запущенной. Она помнит, как Катрин отстранила ее и не позволила приближаться к операционному столу, ибо она снова начала лечить по русским правилам. Но собаку все равно не спасли, а Саша еще долго плакала у себя в кабинете, тихо и уткнувшись в полотенце.

Сходив в ванную и приняв горячий душ, зашла на кухню, чувствуя приятный запах бутербродов, которые уже разогрелись в микроволновой печи. Достав свой нехитрый завтрак и с удовольствием умяв два бутерброда с чаем, вернулась в комнату. Ей все еще казалось, что Маруська шастает за ней по пятам и трется об ноги. Потерев ладонями лицо, она раздвинула шторы у окна и посмотрела на улицу: все покрыто белым снегом, люди тепло одетые куда-то спешат, а детишки громко веселятся и торопятся в школы. На окнах, правда, не было того привычного морозного узора, по которому тоже успела соскучиться. Ей вдруг невыносимо захотелось выйти на улицу, слепить снежок и пульнуть в какого-нибудь прохожего. Но сделать этого не получится, так как ее не то что отчитают, могут хорошенько обложить матом и прогнать.