Душа моего духа

Найли еле сдержалась, чтобы не высказаться по поводу того, на что тратил свою энергию Тин. Сжигание земли едва ли можно было назвать полезным занятием. К счастью, она успела остановить себя.

— Спасибо, что показал мне это место и что простил меня за то, что я задала тебе слишком много вопросов.

— Я очень не люблю вопросы, учти это. Но ты интересна мне. Ты сильная женщина, Найли, но ты не боишься показать свою слабость.

— Какую из моих слабостей ты заметил? — поинтересовалась она.

— Ты боишься того, что случится с тобой здесь, на этом материке.

— Ты прав, я боюсь, — призналась она.

— Я тоже, — неожиданно сказал он.

“Хорошо, что он не заметил, что именно он и есть моя самая опасная слабость”, - подумала Найли. Повисшее между ними молчание было более насыщенным, чем сотни разговоров.

Перед тем, как полететь обратно, Найли сняла кеды и долго ходила по траве.

— Она такая мягкая. Как будто кто-то гладит мои стопы и щекочет лодыжки. Вот, смотри, — Найли дотронулась указательным пальцем до его запястья и нарисовала небольшой зигзаг, — мне так же щекотно.

Тин смотрел на неё пылающими глазами.

— Если я разрешу вам остаться на материке, то вы сможете восстановить эту землю, — глухо сказал он. Найли замерла: неужели он только что предложил ей остаться? В качестве кого?

— Тин, я не знаю, большой этот материк или маленький, но всё равно: это материк, а не остров какой-то! А мы — четверо обычных людей, — осторожно возразила она.

— Если вы останетесь здесь, то уже не будете обычными людьми. Вы станете богами.

— Эльмира рассказала нам о том, что ты ей предложил. — Найли еле успела подавить в себе всплеск невероятной радости.

— Я пока что ничего вам не предлагаю, Найли, но мне хочется узнать, чего хотите вы. Вы приехали на мою землю, потому что вас разочаровали ваши прошлые жизни. Вы не оставили на Большой земле ничего, о чём стоило бы скучать. Вы поверили в то, что вам дадут высокопоставленные должности, хотя и не знали, кто написал полученные вами письма. Вы — необычные люди, и мне интересно узнать, что вы из себя представляете. Духи пускают богов на свою территорию, только если между ними существуют абсолютное доверие и полное понимание. Учти, что я не верю в то, что кому-либо можно доверять полностью.

“И правильно делаешь, что не доверяешь. Я тоже не доверяю, — подумала Найли. — А о том, чего хочу я, не так уж и трудно догадаться, но боюсь, что правда тебя разочарует”.

Часть вторая

* * *

Тиниалирий что-то потерял. Это “что-то” ощущалось как свербящее пустое место в груди, которое хотелось раздирать руками. Расставшись с Найли, он проследил, как за ней закрылась входная дверь, и поднялся к жерлу вулкана. Ему не хватало чего-то, и он не мог понять, как провёл три безмятежных столетия на Младшей земле, не ощущая этой нужды.

“Мне следует срочно избавиться от этой женщины. Зачем мне она? Даже если она станет богиней, то всё равно не сможет сравниться со мной по уровню энергии”.

Неодолимая тяга к Найли боролась в нём с таким же сильным убеждением, что он не должен был поддаваться этому влечению.

Вулкан беспокойно бурлил, выплёвывая вверх фонтаны пара. Погладив край камня, Тин соскользнул вниз. Белые всполохи жидкого огня впились в его человеческую оболочку, высвобождая его энергию, поглощая его. Тин кувыркался между пластами вихревыми потоками энергии, шепча: “Я с тобой, я принадлежу тебе, твоя энергия насыщает меня, как ничто другое. Я — это ты, я — огонь, я — твой дух, твоя душа, никогда не сомневайся во мне”. Поворчав, вулкан затих, растворяя в себе энергию своего духа-хранителя.

Через час Тин снова сел на камень и задумался. Свербящее место в груди было всё таким же пустым, и носить его в себе было невыносимо.

“Мне придётся ненадолго тебя отпустить, — обратился он к вулкану. Всполохи оранжевого огня облизали его стопы, и Тин успокаивающе зашипел. — Я вернусь очень скоро и сразу приду к тебе. Со мной что-то происходит, и я должен понять, что это такое”.

* * *

Когда Найли вернулась в дом, она стушевалась под вопросительными взглядами остальных.

“Сегодня я его не разозлила” было единственным, что она сказала им об этом вечере. Ей оставалось только гадать о причинах того, почему она скрыла от них факт существования живой земли.

Лёжа в постели, она провела с собой внушительную беседу.

“Признаюсь, Тин сильный, интересный, загадочный, опасный. Неужели мне этого недоставало? Даниэль был совсем другим: спокойным, неторопливым, покладистым. Он никогда и ничего не делал случайно, просто так”. Найли вспомнила, как он заставлял её вырывать седые волосы из его каштановой шевелюры. “Тщеславие. Вот оно, слово, которое подходит Даниэлю. В Тине нет ни капли тщеславия, но надо признать, что и у него есть один существенный недостаток: он вообще не человек”.

Пообещав себе в дальнейшем сдерживать свои чувства, Найли заснула.

Тёплое прикосновение языка к нижней губе, нежное прикосновение… Не просыпаясь, Найли облизала губу и заворочалась в постели. Прикосновение осталось с ней. Шелковистым теплом оно поползло по её щеке и коснулось шеи.