Душа оборотня

Река свернула к югу, отсекая сосны на крутом берегу от холмистых полей. Чуть подальше, затаившись меж двух пологих взгорков, виднелась деревня. Вторуша повеселел, подхлестнул кобылу: к людям вышли. Увязая в песке, телеги скатились к броду. Невзор, стоя по колено в воде на середине реки, махнул рукой: давай, двигай. Лошадей взяли под уздцы, чтобы не взбрыкнули от бегучей воды. Сивка, привязанная к последней телеге, заартачилась было, но Середин огрел ее плетью — давно напрашивалась, — и лошадь послушно вошла в реку.

Навстречу, от деревни, к реке спускалось стадо коров голов с десяток. Пастушок, мальчишка лет семи, бежал рядом, подгоняя отставших ивовым прутом.

— Слышь, малой, — окликнул его Вторуша, — что за деревня?

— Наша деревня, — буркнул парнишка.

— Понятно, что ваша, — проворчал купец, — что, может станем на ночь, аль как?

— Тебе виднее, — пожал плечами ведун, — мне не к спеху.

Через сжатое поле подъехали к околице. В огородах возле крайних домов копошились бабы. Завидев приезжих, женщины некоторое время вглядывались в их лица, приложив руки к глазам, и снова принимались за работу.

— Вот и у нас так, — прокомментировал Вторуша, — пока ведро — все в поле, или морковку-капусту рядят. Знамо дело — день год кормит. Вы пока посидите тут, я пойду, харчей спрошу и насчет ночлега.

Олег спрыгнул с телеги и подошел к присевшему возле колодца Невзору.

— Купец предлагает здесь переночевать. Ты как?

— Под плетнем посплю. Если скотину в доме держат: ягнят, или курей — помрут со страху.

— Зачем под плетнем? Лошадей в стойло, а ты на телеге. Вроде как охрана.

К колодцу подошла молодуха в простом домотканом платье с коромыслом и двумя ведрами. Покосившись на приезжих, взялась за плечо «журавля», опуская бадейку к воде.

— Давай пособлю, красивая. — Олег помог вытянуть бадью, подхватил снизу, перелил воду в ведро. — Что, ночевать пустите странников?

— Коли сами останетесь, чего ж не пустить.

— А чего ж не остаться?

— Ой, не знаю. — Молодуха подхватила ведра на коромысло и засеменила прочь. — Не все ко двору, что в дом просятся.

Олег хмыкнул, пожал плечами. Деревня, вроде, не бедная, хотя большинство строений крыты соломой. Ладные домишки прячутся в садах, на плетнях торчат горшки и кувшины, во дворах копошится голопузая ребятня.

Из большой избы с подклетью и прирубом вышел Вторуша. Утирая бороду, он подошел к Олегу.

— Вот, молочком угостили.

— Понятно, ты своего не упустишь. А как насчет ночлега?

— Вишь, какое дело, Олежек, — умильно заглядывая в глаза, забормотал купец, — не все ладно тут. Ежели поможем кой в чем — так и разговор другой будет.

— И что же за помощь требуется?

Вторуша поскреб затылок.

— Ты уж не серчай на меня. Сказал я, что человек с нами, который вроде как ворожбой промышляет…

— Это ты о чем? — насторожился Середин.

— Да вспомнил я, как ты с нечистью разобрался. Хоть и темно было, но глаз-то у меня верный. Не прост ты, Олег, ох не прост. На руку скор и глаза отвести можешь. Ну, и сказал я старосте, что горе его — не беда, а так, пустое…

— Да говори толком, — начал злиться ведун.

— Девка у него неможет. Неделю как слегла. На деревне разговоры пошли: мол, как бы не чума, али еще какая напасть. Того гляди избу запалят да с деревни погонят. Ты девку-то погляди, а хозяин уже и стол накрывает, к себе зовет. А и денег не возьмет. Ну, глянешь? Не выйдет, так не выйдет. Ты главное, брови сдвинь и губами шевели. Ага?

— Ну, ты хитер, купец. А и впрямь не выйдет — как я мужику в глаза посмотрю?

— Ништо. Нам переночевать, а с утра уйдем, и вся недолга.

Олег прищурился, в упор разглядывая Вторушу.

— Ты знаешь, купец, я уже жалеть начинаю, что тебя не съели.

— Что ты, что ты! Рази ж так можно! Не хочешь — не надо. Поехали дальше. Да только глянь: день к вечеру, тучки заходят. А дождь пойдет? В поле под телегой ой как несподобно будет…

— Ты что скажешь? — Олег обернулся к Невзору.

— Мне все одно: что в поле, что здесь. Эх, Вторуша… Люди от тебя помощи ждут. — Невзор криво улыбнулся, в углу рта блеснул острый клык. — Вот за что не люблю я купчишек — выгоды не упустят.

— Да что вы, как на приблудного, накинулись, — деланно обиделся Вторуша, — я ради вас, понимаешь! Не хотите — сей же час дальше едем.

— Сделаем так: я пойду к хозяину. Если помочь не смогу — едем отсюда. А ты… — Ведун взял Вторушу за рубаху и подтянул к себе поближе. Купец приподнялся на цыпочки, преданно глядя Олегу в глаза. — Смотри, самого себя не обмани, купец.

Хозяин уже вышел из избы, распахнул ворота, приглашая гостей. Проходя мимо, Олег взглянул ему в лицо. Мужику было по виду лет около сорока, седина пробивалась в окладистой бороде, нависшие кустистые брови почти скрывали глаза. Середин заметил, что мужик сильно косит на один глаз, и качнул головой: как его старостой-то выбрали с таким взглядом. «Дурной глаз», — не любят таких в народе. Понятно, что, когда дочка занедужила, в деревне решили: не к добру.

Заехали во двор. Олег велел пока не распрягать. Вторуша подогнал лошадей к долбленому корыту на козлах, которое староста наполнил водой.