Душа оборотня

Вторуша отправился запрягать лошадей, Молчун пошел ему помогать. Павлина принесла и поставила на стол две большие корзины со снедью. Проверяя, не забыла ли чего, она порылась внутри. Тут были пироги с визигой, с мясом и ягодами, жареные и печеные куры, запеченное мясо, сыр, молоко в больших кувшинах, творог.

— Визигу наперед съешьте, — напутствовала она, — на жаре растечется, а то и протухнет. Будете еще меня недобрым словом вспоминать.

— Насчет рыбы — это мы знаем, — подтвердил Невзор, — особливо Вторуша шибко умный по этому делу.

На дворе застучали колеса, заржала Сивка. Подхватив корзины, путники вышли из корчмы. Вторуша пристроил снедь в своей телеге, часть товара переложил на телегу Середина, кивнул хозяевам:

— Бывайте здоровы. Плату за постой не предлагаю, потому как вроде делом расплатились, — значительно сказал он.

— За постой расплатились, — прищурившись, съехидничала Павлина, — а за удовольствие кто платить будет?

Вторуша побагровел. Молчун, скрывая улыбку, обнял ее за плечи.

— Ладно тебе людей смущать.

Купец досадливо покрутил головой, прикрикнул на лошадь, Невзор придержал ему ворота.

— В другой раз за все расплатишься, — крикнула ему вслед Павлина.

— Ну, прощевайте, значит. — Молчун, а вслед за ним и жена поклонились Олегу и Невзору в пояс. — Заезжайте, коли рядом будете.

Середин под уздцы вывел лошадь со двора, помахал рукой, взобрался на облучок и гикнул, подгоняя конягу. Перекресток остался позади. Въезжая в дубовую рощу, ведун оглянулся. Две фигурки в воротах корчмы махали вслед руками.

В роще телегу догнал Невзор, пошел рядом, с подветра, — но и то Сивка и запряженная в телегу лошадь опасливо косились на него.

Дорога стала получше — по ней ездили куда чаще, чем по тем трактам, какими они пробрались раньше. Оно и понятно: эта дорога вела от Днепра, от Переяславля к древним русским городам: к Рязани, к Мурому, к Курску. Навстречу катили возы, телеги, тащились волокуши. Вдоль обочины брели калики, артели плотников, скорняков, каменщиков и прочие пешеходы, что ходят по городам и весям в поисках работы. Непролазные болотистые леса остались позади: ближе к югу природа расщедрилась на радующие глаз краски зелени, голубого неба, легких облаков. Над головой шептались дубовые листья; березовые рощи, словно стеклянные, просматривались насквозь, кудрявились яворы. Земля здесь была не в пример богаче северной. Поселки, через которые лежал путь, утопали в садах, деревья гнулись под тяжестью плодов. Дома все чаще встречались крытые соломой, но с дымоходами. Вторуша повеселел, он то и дело подхлестывал лошадку и, оборачиваясь назад, кричал Олегу, что по этакой дорожке да и за день к реке выйдут.

После полудня остановились перекусить. Поели, не распрягая лошадей, подождали, не подойдет ли Невзор, однако бывший дружинник не появился. Середин вспомнил, сколько им встретилось овечьих стад, сколько кур и гусей бродило по деревенским улицам, и понял, что Невзор голодным не останется.

К вечеру дорога опустела: кто остался на ночевку в притулившейся к самому тракту деревеньке, кто свернул к ручейку, бежавшему рядом, разложил снедь, стреножил коней. Вторуша подгонял лошадей, пока на небе не появились первые звезды. Тогда путники свернули к березовой роще, поставили телеги углом, задали корм лошадям. Купец расстелил холстину, принялся выкладывать из корзин узелки, кувшины. Достал бочонок, взболтал, радостно подмигнул Середину: живем, мил человек. Олег запалил костерок.

Из темноты появился Невзор, налил себе молока, прилег на границе света с кружкой руке, есть не стал. Глаза его под насупленными бровями, будто вбирающие отблеск огня, не мигая смотрели на пламя. Было в нем что-то от охотничьей собаки: вот так же сидят они возле костра, пялятся на огонь, а мысли далеко — в лесах, полных дичи, в болотах, кишащих птицей.

Вторуша, набив брюхо, отвалился от импровизированного стола, сытно отрыгнул.

— Не пойму я тебя, Олег. Вот, к примеру, я: товар везу, с торговли живу. Подешевле возьмешь — подороже продашь. Конечно, бывает, что и обидеть могут, народец-то разный встречается — но как купцу без риску. А ты, похоже, так, бродишь по свету, будто ветер тебя несет, несет, где-то прибьешься ненадолго. Перекати поле, одним словом. Здесь послужил, там повоевал, ни кола, ни двора. Аль не прав я?

— Прав ты, купец. Нет у меня ни дома, ни жены с ребятишками. Видно, так на роду написано. Хотя, какие наши годы?! Вот, проводим тебя, да пойдем с Невзором счастье искать. Где-то и меня ждут, глаза проглядели. А?

— Этак всю жизнь искать можно, — сонно возразил купец. — Живи, как живется, не проси лишнего, не гневи богов. Да и где его искать, счастье-то?