Душа осьминога

Д. Норри рассказал еще об одном инциденте, который произошел, когда он бороздил воды Новой Зеландии и вместе со своими друзьями из племени маори занимался ловлей лобстеров в морских каналах: «Неожиданно один из моих спутников пронзительно закричал, пытаясь отбиться от чего-то, что стремительно тянуло его в воду. Мы бросились к нему на помощь и увидели, что рыбак борется с небольшим осьминогом!» Животное было всего 70–80 сантиметров в длину, но, по словам Норри, без помощи друзей этот человек не смог бы освободиться своими силами и непременно бы утонул.

Октавия тянула меня к себе не в полную силу. По сравнению с тем, на что она была способна, это была игра. Она не нападала. Она просто меня изучала.

Я не знаю, сколько времени длился этот захват — возможно, всего минуту или пять, но мне он показался бесконечным. Вдруг Октавия резко отпустила и меня, и щипцы. И стремительно уплыла восвояси.

— Вот это да! — выдохнула я. — Это было потрясающе!

— Я тянул изо всех сил! — признался Скотт. — Я боялся, что в конце концов мне придется хватать вас за лодыжки и вызволять из воды!

Что произошло между мной и Октавией? Чего она хотела? Она не была голодна, иначе бы съела кальмара. Она не была зла или напугана — я всегда чутко улавливаю эти состояния у млекопитающих и птиц, хотя не факт, что с моллюсками мой радар работал верно. Мы со Скоттом сошлись на том, что этот контакт был совершенно иным, чем мои первые игривые встречи с Афиной. «Возможно, это была своего рода демонстрация доминирования», — предположил Скотт. Или же она хотела завладеть щипцами и по ошибке решила, что я хочу их у нее отнять. Но мне пришла в голову еще одна неожиданная мысль: когда я сломя голову бежала к люку, я больно ушибла палец ноги, а значит, химия моей крови изменилась: у меня произошел выброс нейромедиаторов, отвечающих за передачу болевых сигналов. Способность распознавать нейромедиаторы боли может быть весьма полезной для осьминогов, поскольку помогает им определить, когда жертва ранена, а значит, более уязвима.

Итак, за один лишь день я сначала увидела рыбу, которая видит сны, а теперь столкнулась с тем, что осьминог, возможно, попробовал мою боль на вкус. Водное царство оказалось полным чудес, о которых я и подумать не могла.

* * *

Те, кто работает с осьминогами, часто рассказывают о событиях, которые, по нашим представлениям, никак не должны были происходить.

Так случилось в тот день, когда Алексе Уорбертон пришлось гоняться за маленьким осьминогом размером с кулак, который улепетывал от нее со всех ног по полу лаборатории. «Он убежал от меня и спрятался под аквариум, — сказала она. — Как моя домашняя кошка. Это было так странно!»

Алекса учится на ветеринарном факультете в Миддлбери-колледже в Вермонте и работает в недавно созданной лаборатории, где студенты изучают осьминогов. Она уверена, что эти создания не просто несговорчивы — в своем упрямстве они проявляют настоящие чудеса злонамеренности. Например, когда студент подходит к аквариуму с сетью, чтобы поймать подопытного в ведерко и перенести его в лабиринт, тот мгновенно прячется, вжимается в угол или хватается за какой-нибудь предмет всеми щупальцами, так что его невозможно оторвать. Некоторые позволяют поймать себя в сеть — но только для того, чтобы использовать ее как трамплин. Они, как акробаты, выскальзывают из пут, шлепаются на пол и убегают.

Алекса описывает свой опыт работы с этими мелкими беспозвоночными как «сюрреалистический». В небольшой лаборатории, расположенной в бывшей вахтерке, ей довелось поработать с двумя видами осьминогов: карибским карликовым и более крупным калифорнийским двупятнистым осьминогом, мантия которого может достигать в длину 18 сантиметров, а щупальца почти 60 сантиметров. «Это животное умещается у меня на ладони, но обладает такой же силой, как я!» — говорит Алекса.

Лабораторный аквариум представляет собой резервуар на 1500 литров с тяжелой крышкой и отдельными отсеками для каждого животного. Но даже оттуда осьминоги умудряются сбегать. Иногда ценой собственной жизни они толчками приподнимают крышку изнутри. Иногда они делают подкоп под перегородками, разделяющими отсеки, и съедают соседа или же сами оказываются съеденными. Или они спариваются, что также кладет конец всем экспериментам. После спаривания самки откладывают яйца и охраняют их в норе, напрочь отказываясь проходить лабиринт, а после вылупления детенышей и вовсе умирают; самцы же гибнут вскоре после совокупления.