Душа разведчика под фраком дипломата

Сдается мне, прав бывший военно-морской атташе в Испании, а перед войной нарком ВМФ адмирал Николай Кузнецов, когда в своих мемуарах говорит, что не надо все списывать на Сталина. «Ему – свое, а нам – свое», – подчеркивает адмирал. Николай Герасимович знал, что говорил. Он был несомненно выдающимся флотоводцем, но в данном случае поступил так, как большинство: 6 мая 1941 года в записке к Сталину написал, что «немцы готовятся к вторжению через Финляндию, Прибалтику и Румынию», а также намечены «мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах…» Но вывод сделан нам до боли знакомый: «Полагаю, что сведения являются ложными…»

По-человечески понимаю этих людей – и адмирала Кузнецова, и генерала Голикова, и полковника Хлопова, и еще десятки других. Только что кровавым колесом по армии, флоту, разведке, да и вообще на всей стране проехались репрессии 1937–1938 годов. Это происходило на их глазах, арестовывали их предшественников, сослуживцев, друзей, а они чудом выжили, уцелели. Так что понимаю, еще как понимаю, но простить не могу. Помните маршала Василевского: все могло быть по-другому. А значит, враг не дошел бы до Москвы, не истребил миллионы мирных граждан, не сжег, не выкосил «огнем и мечом», не пленил умопомрачительное количество советских бойцов и офицеров. Но шанс у нас был только в одном случае – если бы Тупиковых оказалось больше. Безусловно, зная мнение Сталина и своего начальника Голикова, имея под боком таких, как Хлопов, генерал Тупиков упорно докладывал в Москву правду.

9 мая он сообщил в Центр о плане возможных действий немецких армий против СССР, 12 июня радирует руководству Разведуправления, что нападение на СССР ожидается 15–20 июня, 16 июня шифрограмма из Берлина извещает о том, что в штабе верховного главнокомандования вермахта упорно циркулирует версия о наступлении немцев против СССР 20–25 июня.

Справедливости ради надо сказать, что и военный атташе во Франции генерал Иван Суслопаров не играл в поддавки. 21 июня он срочно сообщает в Москву: по данным источника «Отто» (Леопольд Треппер, нелегальный резидент в Париже), нападение Германии на СССР назначено на 22 июня.

На докладе генерала Суслопарова Сталин написал собственноручно: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его».

Однако апофеозом непонимания «низов» – сотрудников разведки – и «верхов» – высших государственных руководителей – можно считать докладную записку Лаврентия Берии к Иосифу Сталину. Датирована она 21 июня. До нападения на страну остались сутки, но Берия с упорством, достойным лучшего применения, требует у Сталина: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня “дезой” о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщает, что это “нападение” начнется завтра…

Тоже радировал и генерал-майор Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев…»

К сожалению, «тупой генерал» оказался прав, а «великие провидцы и кормчие» Сталин и Берия провалились, а вместе с ними и вся страна.

А Василий Иванович Тупиков до конца дней своих, до героической гибели под Киевом, оставался самим собой. Ни перед кем не гнулся, не лизоблюдствовал, мнения своего не менял с оглядкой на начальство.

После того как началась война, вместе с другими советскими дипломатами Тупиков был интернирован германскими властями. Он выехал в Турцию, а оттуда на Родину, в Советский Союз. Вскоре его назначили начальником штаба Юго-Западного фронта. И тут он показал знание военного дела и свою принципиальность.

Василий Иванович был одним из тех, кто считал, что ради сохранения войск, вывода из-под удара, а также предотвращения угрозы окружения Киев следует сдать и срочно отступить.

Настаивая на своем мнении, он подал рапорт на имя Сталина, где, проанализировав тяжелое положение фронта, предлагал срочно отвести войска на левый берег Днепра. Иначе, доказывал он, катастрофа неизбежна.

14 сентября к аппарату связи вызвали командующего фронтом Кирпоноса, члена Военного совета Бурмистенко и Тупикова.

В 2001 году в СМИ будет опубликована стенограмма беседы Сталина с руководством фронта.

У аппарата Сталин.

– Согласен ли товарищ Кирпонос с содержанием телеграммы Тупикова, его выводами и предложением? Отвечайте.

Бурмистенко.

– У аппарата член Военного совета, здравствуйте, товарищ Сталин. Командующий и я не согласны с паническими настроениями Тупикова. Мы не разделяем его необъективной оценки обстановки и готовы удерживать Киев любой ценой.

Сталин.

– Я требую ответа у Кирпоноса, командующего. Кто командует фронтом – Кирпонос или Бурмистенко? Почему за командующего отвечает член Военного совета, он что – больше всех знает? У Кирпоноса разве нет своего мнения? Что у вас случилось после нашего с вами разговора 8 августа? Отвечайте.

Кирпонос.