Душа (СИ)

Николай Валерьевич лично никогда не встречался с человеком, по его милости ставшим пациентом клиники, но видел его фотографии много раз, и сейчас, всматриваясь в лицо посетителя, он с удивлением отметил, что мужчина и вправду очень похож на того, кто должен был бы в данный момент лежать в больничной кровати.

«Да, очень похож! Видимо, это и вправду он»: подумал бизнесмен, и вся странность происходящих событий тут же вылетела у него из головы от осознания того, что прямо сейчас он может, наконец, получить драгоценный документ. «Любой ценой задержать посетителя!»: подумал Николай Валерьевич и уже потянулся было к кнопке вызова охраны, но остановился, услышав:

- Зачем вам вызывать охрану? Я ведь пришел сам!

«Да, действительно! Он пришел сам, правда, непонятно как!»: подумал Николай Валерьевич, вслух же произнес:

- Ну, так расскажите, где документ?

- Я ведь уже сказал вам, что передам документ после того, как вы мне скажете, зачем он вам. И, кстати, вы не предложите мне присесть?

- Что? А! Ну, да! Конечно, конечно! Прошу! - указал хозяин кабинета на кресло напротив и продолжил:

- Зачем мне этот документ, вас не должно интересовать. Просто передайте мне его и на этом мы расстанемся. Я даже буду готов компенсировать вам эти шесть лет, проведенные в больнице. Ну, а если нет.... Сами знаете... Мне ведь достаточно дотянуться до этой кнопки...

- Не советую, Николай Валерьевич! И не всё так просто, как вам кажется. Я ведь не случайно задаю вопрос. Собственно, это даже не тот вопрос, на который вам обязательно следовало бы ответить. Правильный вопрос звучит так: зачем этот документ тому, для кого вы пытаетесь его добыть?

Посетитель сделал небольшую паузу и продолжил:

- Попробуйте на него ответить, и вы увидите, как изменится всё ваше отношение к этому делу. А я зайду к вам после того, как вы все выясните.

С этими словами гость встал и направился к двери, однако такой быстрый его уход не входил в планы президента холдинга. Он потянулся к кнопке вызова охраны, но с удивлением обнаружил, что не может до неё дотянуться. Он попробовал встать, но и это не получилось. Николай Валерьевич попробовал крикнуть, но сумел только открыть рот, произнести же хоть один звук, оказалось непосильным делом. В таком беспомощном положении он просидел около пяти минут, пока, наконец, к нему не вернулась способность контролировать окружение на прежнем уровне.

Тем временем, посетитель спокойно вышел из кабинета, прошел мимо двух постов охраны, вышел из здания и исчез в неизвестном направлении. Можно, конечно, предположить, что он направился в клинику? Но не так всё очевидно, как кажется.

Николай Валерьевич Крутов сидел в своем кресле и размышлял. Он уже оправился от шока, вызванного посетителем, и теперь пытался осмыслить трезво всё произошедшее. Первым делом он потребовал к себе охранников, дежуривших в этот момент на обоих постах, а также свою секретаршу. Однако их ответы уже не очень его удивили, поскольку теперь он ожидал услышать то, что услышал. Оказалось, оба охранника не видели никакого мужчины, однако действительно интересным было то, что и камеры наблюдения появление гостя не зафиксировали. Его секретарша клялась своему шефу в том, что за пять минут до прихода посетителя, хозяин сам выглянул к ней и приказал немедленно впустить человека, который вот-вот должен появиться. Николай Валерьевич запросил отчет из клиники о состоянии интересующего его пациента, а также о том, что тот делал последние сутки, и содержание отчета заставило его погрузиться в глубокое раздумье, сутью которого был только один вопрос: всё ли в порядке с рассудком его обладателя?

По этой причине Николай Валерьевич сидел в своем кресле и размышлял. Из отчета следовало, что здоровье пациента клиники улучшается: он стабильно находится в сознании, узнаёт окружающих и даже пробует разговаривать. Вместе с тем, физический тонус мышц не позволяет ему пока вставать с кровати и уж тем более, совершать прогулки. И если обмануть персонал клиники хитрый пациент ещё как-то мог, то подделать показания многочисленных приборов было гораздо труднее, а сочетание обоих факторов и вовсе делало обман невозможным.