Душа (СИ)

— Ага. — Выдохнула я и опустила взгляд на свои ноги. У меня язык не поворачивался попросить его выполнить свою часть сделки.

— Послезавтра приходи. Подумаем, как быть.

Я кивнула, но послезавтра «Демидыч» пришёл ко мне сам…

***

Всё началось с папы. В дверь позвонили спозаранку. Он стоял на пороге нашей квартиры в половине девятого или около того. Видимо, проводил тётю Глашу на поезд и решил зайти к зятю. Если Ромка и удивился, то виду не подал. Налил ему чай и сделал два бутерброда, один из которых умял сам.

— Тебе на учёбу не надо?

— К третьей паре.

— Это хорошо. — Папа потёр подбородок и выпил полкружки залпом. — Спасибо, что встретил Глафиру.

— Вы уже благодарили.

— Ещё раз не помешает. — Папа встал и, подойдя к раковине, сполоснул кружку. — Я не приду на ноябрьское заседание.

— Почему?

— Не хочу.

— Жаль. — Ромка тоже встал и вплотную приблизился к папе. — Подписчики собираются весь день стоять с плакатами и её фотографиями возле зала суда. Жаль, что родной отец…

— Я тебе уже говорил, — в голосе папы зазвенела сталь, — что не поддерживаю то, что вы развели с Костей. Не по-людски это.

— А что по-людски? — Глаза у Ромки вспыхнули, на шее заходили желваки. — То, что она в могиле лежит, а он спокойненько в университет с водителем ездит.

— Если ты его засадишь, она не воскреснет.

— Зато я буду знать, что одним уродом на свободе будет меньше.

Папа попятился назад и с силой потёр левую половину груди. Перед глазами замелькала вчерашняя сцена на проспекте Декабристов: он и тётя Глаша, заваривающая чай на травах со словами: «Не бережёшь ты себя, Коля! Нисколько не бережёшь. Тебе бы в санаторий…»

Да, права тётя Глаша. В санаторий, а не в суд…

— Ладно, Николай Андреевич. — Ромка нарочито спрятал руки за спину, когда папа протянул ему правую ладонь. — Защищайте, кого хотите.

— Он не виноват.

— А по моей версии виноват. Виноват, потому что за руль без прав сел, потому что двести километров в час гнал, потому что на светофоре не остановился. Я никогда не забуду, как её на «скорой» в морг вёз. А Вы?

— Ты даже понять не хочешь…

— Да куда уж мне. — Ромка усмехнулся и стал чем-то похожим на Савву.

Папа открыл кран, плеснул в стакан воды и снова залпом выпил его, а затем тяжело опустился на стул.

— Наташа…

Новый звонок в дверь не позволил ему закончить. Ромка выругался и пошёл открывать. Даже в глазок смотреть не стал. Наверное, ждал Костю.

Только на лестничной клетке стоял не Костя, а «Демидыч». Красный как рак, взъерошенный и с открытой газетой в руках. С той самой газетой.

— Я ничего покупать не буду, — Ромка попытался захлопнуть дверь, но «Демидыч» вовремя вставил ногу в проём.

— Я и не продаю ничего. О твоей жене поговорить пришёл.

Глава 15

«Демидыч» волновался, волновался до такой степени, что его пальцы дрожали, а на лбу выступило несколько капель пота, которые он поспешно вытер тыльной стороной ладони. Ромка напрягся, но назад всё-таки отступил. Папа поднялся со стула и, по-прежнему держась за левую половину груди, проковылял в прихожую. Секундная стрелка успела описать два полных круга, но «Демидыч» так и не сошёл с коврика на лестничной клетке.

— Антон Демидов, — озираясь по сторонам, представился он и, убрав газету в карман, неловко развернул перед Ромкой паспорт, после чего наконец переступил порог квартиры. — Я ничего не продаю…

— Это я уже понял, — сразу перешёл к делу Ромка. — Что тебе известно о моей жене? Видел, как её машина сбила?

— Не видел.

— Тогда что рассказать хочешь? И где адрес мой взял?

— Наташа дала. — «Демидыч» почесал затылок и расстегнул куртку, всем видом показывая, насколько ему жарко. — Когда уезжала в Ч***, просила приглядеть за тобой и Николаем Андреевичем.

— Когда это она уезжала в Ч***? Не было такого.

— Несколько дней назад.

Правый уголок губ Ромки потянулся вверх, но замер на полпути. Он словно хотел, но раздумал смеяться. Глаза резко стали злыми, а рот превратился в тонкую едва заметную линию.

— Поиздеваться пришёл? Проваливай!

— Вы не поняли. — «Демидыч» увернулся от Ромкиной руки и шагнул по направлению к папе. — Я… Я вижу призраков и могу говорить с ними. Она сейчас здесь, с нами. Вон там, у стены, стоит. — Он поднял руку и показал на меня трясущимся, как у заядлого алкоголика, пальцем. — В дурацком белом платье. Она терпеть его не может, потому что оно длинное и… А… слово забыл.

«Демидыч» зажмурился и снова протёр ладонью лоб, свёл брови на переносице, помычал от отчаяния с минуту, но нужного прилагательного так и не подобрал. Ромка посмотрел на него с презрением, папа — с жалостью.

— Нет, правда, она рядом. Низенькая, едва мне до плеча доходит. Волосы светлые, распущенные. Она много чего про вас рассказывала. Про море, например. Ты хотел летом на юг, и она искала квартиры в Лазаревском. Втихомолку, чтобы никто не знал. А ещё её любимая книга. Как же? — «Демидыч» схватился за голову и начал яростно растирать виски, будто это должно было как-то поспособствовать его памяти. — Про ирландку и поместье. Север, юг, негры.