Душа темнее ночи

Ну, вот и у нас с Белогуровым так. Думаю, к тому моменту, когда придет пора расплатиться с журналистом за его неоценимые услуги, я уже верну себе мою собственную жизнь. И для Антоши стану Евгенией Максимовной Охотниковой, а вовсе не азартной дурочкой Сашей Македонской. Вряд ли мальчик осмелится претендовать на близкие отношения… Но награду за труды он получит, обещаю.

А пока будем считать, что мальчик передо мной виноват. Он мне, знаете ли, немного задолжал – я вовсе не рада тому, что являюсь объектом поклонения для пары десятков фанатов…

Да, Евгения! Общение с криминальными авторитетами не проходит даром. Вот и ты уже рассуждаешь, как бандитка!

Второй день слежки за Третьяком тоже не принес ничего особо интересного. Ксения сидела дома, ее любовник мотался по делам… В общем, вечером я вернулась домой не в лучшем настроении. Единственным результатом двухдневной слежки был факт знакомства Третьяка с депутатом Дудниковым. Ну и что? Мало ли кто с кем в бане парится… Хотя Третьяк – это, пожалуй, перебор. На месте депутата я бы хорошенько подумала, вести с ним дела или все-таки продолжить политическую карьеру. Потому что Третьяк – человек, который может замазать любого, кто к нему прикоснется – как смоляное чучелко в сказке про Кролика и Лиса…

Вечером прилетел Увеков. Я встречала его в аэропорту вместе с Сантаной. Босс был в хорошем настроении – пошутил с шофером, улыбнулся мне и протянул растение в горшке – крохотная сосна, бонсай:

– Вот, держи, ехал мимо цветочного магазина, вижу – торчит эта штука в горшке. Сразу почему-то о тебе вспомнил. Ну, зашел, купил. Мне она без надобности, а тебе пригодится.

– Спасибо. – Я слегка растерялась и поскорее засунула бонсай в машину. Вообще-то руки у телохранителя должны быть свободными…

– Домой, – приказал Увеков и откинулся на спинку сиденья. – Устал как собака, – пожаловался шеф. – Зато довел дело до ума. Завтра вечером последние штрихи к портрету незнакомки – и все! Дело в шляпе…

Какое дело? В какой шляпе? Понятия не имею, о чем говорит босс. Увеков подмигнул мне:

– Чё, любопытно, да? Эх, Женя, это будет такое дело… Таких дел в нашем городишке еще никто не проворачивал… Ну, скоро узнаешь.

Я пожала плечами, следя за дорогой. Мне, в общем-то, и не положено знать, чем занимается босс. Да, честно говоря, не очень-то и хотелось ковыряться в его криминальных планах. Предпочитаю сохранить в душе светлый образ Кипчака – пусть в прошлом бандита, но ныне нормального человека… Кого ты обманываешь, Охотникова? Волк может навести маникюр на свои когтистые лапы, но никогда не станет есть траву…

Ксения встретила своего мужчину при полном параде – уложила волосы в высокую прическу, вдела в уши бриллианты, а платье у блондинки было как у ресторанной певицы. Очевидно, этот прикид соответствовал представлениям девушки о том, что значит выглядеть шикарно.

Кипчак едва ли заметил старания своей подруги. Он небрежно потрепал Ксюху по волосам, отчего прическа съехала набок, и вошел в дом, бросив на ходу:

– Чего построились, как дембеля на плацу? Жрать хочу, умираю…

Ксения бросила испепеляющий взгляд на бонсай и поспешила за своим господином. Кипчак поужинал, похвалил ремонт в сортире и отослал подругу спать, заявив, что у него важный день завтра и ему «надо подумать».

В спальню Ксения удалилась в слезах, но Аким этого не заметил.

Я попыталась привлечь внимание шефа, сказав, что у меня для него есть новости. Но Увеков только отмахнулся:

– Завтра, все завтра. Дайте отдохнуть человеку, а?

На следующее утро я, как обычно, отправилась в тренажерный зал. Встала я рано, зная, что Кипчак тоже явится сюда. А мне хотелось нормально позаниматься до того, как мне кто-то помешает.

Я висела на турнике, руки за головой, выполняя второй подход скручиваний, когда почувствовала кожей чей-то взгляд. Краем глаза я заметила знакомую зеленую майку. Хозяин пожаловал… Я закончила упражнение и только потом спрыгнула на пол, зависнув на руках. Коленки свои я берегу – левая что-то пошаливает.