Душа темнее ночи

Всю последнюю неделю Авдюшкин практически не спал. Он был страшно напуган, но все ждал – вот-вот случится что-то, что избавит его от неминуемой опасности. До сих пор не имею представления, чего ждал бедняга. Но не дождался.

Единственное, что успел сделать Илья Сергеевич – кстати, по моему настоятельному совету – это отправить за границу семью, жену с двумя детишками.

Двадцатого августа Авдюшкин отправился на встречу. Я сопровождала его. Машину вел шофер – крепкий, проверенный мужик. В случае чего он тоже мог быть мне подмогой. Отдавая себе отчет, что встреча эта чрезвычайно опасна, я была вооружена до зубов. Прекрасно помню, как уже по дороге туда, к промышленным складам за вокзалом, я пыталась отговорить клиента от встречи:

– Илья Сергеевич, да послушайте вы хоть минуту! Так дела давно уже не делаются. Что это такое – ночь, склады какие-то… Нас с вами грохнут в этой промзоне, и никто даже не почешется! Позвоните и отмените встречу! Перенесите ее на завтра, встретитесь со своими компаньонами где-нибудь в цивилизованном месте…

За две недели мы с Авдюшкиным если и не перешли на «ты», то притерлись друг к другу точно. Илья был простецкий мужик, совершенно лишенный снобизма, присущего некоторым внезапно разбогатевшим согражданам. И отношения у нас с ним сложились дружеские. Коротая время, мы даже резались в карты, причем бизнесмен чаще всего проигрывал по причине природного простодушия.

– Евгения! Не ной в ухо, как осенний дождик! – кряхтел Авдюшкин. – Ну не могу я отменить встречу! Хотя мне и самому все это не по душе… Что ребята обо мне подумают?!

– Подумают, что вы вдруг резко поумнели. Вот и все! – довольно бесцеремонно отрезала я, но Авдюшкин не обиделся.

– Ладно, послушаю твоего совета. Последний раз сделаю так, как мой кореш хочет. Я ему многим обязан, понимаешь? А потом буду соблюдать собственные интересы… Ох, как там Ольга с пацанами? Прям сердце не на месте… Душно сегодня, скажи?

Но узнать, как там за границей его семья, Авдюшкину было не суждено. Наш автомобиль не доехал до места встречи всего метров пятьсот – дорога тут была одна, и поперек нее в темноте развернули ленту «колючки». Шофер жалобно выругался. «Мерс» Авдюшкина просел сразу на все четыре колеса.

– Поднимите стекло! – приказала я бизнесмену, но Авдюшкин опоздал. Из темноты вынырнула фигура в «балаклаве» и брызнула в салон аэрозолем из баллончика. Дальше я ничего не помню.

Труп Авдюшкина нашли утром следующего дня в районе железнодорожного вокзала. Шофер и «Мерседес» исчезли в неизвестном направлении.

А вот я пришла в себя в ночь на двадцать третье августа. Обритая наголо, со стертой памятью, но живая и невредимая. Где я провела эти два дня? Что случилось со мной? Кто мог сделать такое с сильным, тренированным профессионалом? И что именно?

Ответы на эти вопросы мне и предстояло найти в самое ближайшее время. Ну, если я хочу и дальше жить и работать в городе Тарасове, конечно.

– Ну вот, Евгения Максимовна, боюсь, это все, что мне удалось раскопать об этом деле.

– Спасибо, Антон, ты мне очень помог, – абсолютно искренне поблагодарила я.

На самом деле то, что «раскопал» Белогуров, представляло собой несколько строчек скупой информационной сводки о том, что Авдюшкин был владельцем фирмы «Пчелка» и что его убили при невыясненных обстоятельствах.

Я была единственным на свете человеком, который из этих крупиц информации мог восстановить картину случившегося.

Но кое-чего я до сих пор не знала. К примеру, кто были таинственные компаньоны Авдюшкина? И кто его «кореш», о котором бизнесмен говорил то с благодарностью за какие-то прежние заслуги, то со страхом? На встречу с кем мы ехали двадцатого августа?

Белогуров больше ничего не знает. Он и так мне здорово помог. Но дальше мне предстоит действовать самостоятельно.

– Евгения Максимовна, о чем вы думаете? – вернул меня к реальности обеспокоенный голос Антона.

– Думаю? Да вот собираюсь прокатиться в Питер и обратно, – машинально ответила я, но тут же спохватилась. Эй, Охотникова, ты что, забыла, кто сидит перед тобой?! Антон – журналист, и привычка совать нос куда не звали – профессиональное заболевание. Так сказать, стандарт профессии, как отличное зрение для пилота и сильные руки для хирурга.

– А почему ты спрашиваешь? – ощетинилась я.

Белогуров несмело поглядывал на меня.

– А я могу вам помочь? – наконец спросил парнишка. И заторопился, объясняя: – Я ведь многое могу. Вы не думайте! Эта работа в газете – такая скука. Ну что у нас за политика – у лягушек на болоте и то больше интриг… А я настоящий крепкий профессионал. Не верите?

– Верю, верю, не кипятись! – Я поспешила успокоить Антона, но журналиста было уже не остановить.

– Евгения Максимовна… Женя, а хотите, я для вас просчитаю расклад?

– Чего-чего ты сделаешь?

Я отставила чашку с остывшим чаем и подалась вперед, до того мне было любопытно.