Душа терний

Моё тело мягко покачивается, а голова кружится. Руки и ноги онемели. Спустя некоторое время я начинаю ощущать покалывание на кончиках пальцев. Оно медленно распространяется вверх по рукам, к груди, перерастая в неприятную вибрацию.

Я с трудом открываю сухие глаза и вижу небо.

Полуночно-синее, почти чёрное, с россыпью сверкающих звёзд. Их узоры забирают моё внимание, но я не могу сосредоточиться ни на одном конкретном созвездии. До чего же красиво. Вот бы ещё это покачивание остановилось, чтобы я могла разглядеть получше. Но голова всё так же кружится, и подмигивающие звёзды уплывают в сторону.

Я думала, что больше не увижу этих звёзд.

Застонав, пытаюсь приподнять голову.

— Шшш, мы почти дома.

Дома?

В замешательстве я прокручиваю смутные воспоминания в своей голове. Ноющая боль разрастается в теле.

— Рев?

— Я здесь, — откликается он.

— Что… что происходит? — шёпотом спрашиваю я. Куда мы направляемся? Какой ещё дом? У меня уже больше десяти лет нет дома. Он имеет в виду тот домик в долине? Значит ли это, что мы всё ещё живы?

В груди резко холодеет.

Нет. Мы не можем быть живы. Про какой дом он говорит? Мы что, каким-то образом попали на тот свет? Свет, который, по словам духа книги, ждёт за тьмой.

— Мы в раю? — бормочу я. Голос не слушается.

Грудь Рева вибрирует от смеха.

— Пока нет, ангел.

Со стоном прислоняю голову к его плечу. Только сейчас до меня дошло, что Рев несёт меня на руках. Как маленькую девочку. Я прижимаюсь к его груди, желая насладиться счастливым мгновением… Хоть и понятия не имею, что всё это значит.

Мы в порядке? Мы бежим от Вселяющей Ужас?

Рев вроде как не сильно торопится. Я вновь поднимаю глаза на звёзды, виднеющиеся за полупрозрачными белыми листьями, отражающими лучи света.

— Где…

Листья плавно проплывают мимо. Возможно, я не хочу знать ответ. Возможно, я просто хочу прочувствовать этот момент. Это спокойствие. Тепло. Радость, коей я не испытывала уже… да никогда.

Минуты сменяют друг друга, листья пропадают из виду, а на их место снова возвращается усеянное звёздами небо.

Я слышу какую-то суету, чьи-то голоса, но не пытаюсь вникнуть, вместо этого сильнее сворачиваясь клубочком и утыкаясь лицом в шею Рева. Он держит меня крепко.

— Нам нужно отдохнуть. Когда мама проснётся, сообщите ей о моём возвращении.

Моё дыхание становится всё тяжелее, пока Рев заносит меня в какое-то здание и поднимает по лестнице. Затем он опускает меня на самую мягкую кровать, на которой я когда-либо лежала в своей жизни.

Я недовольно мычу, когда его руки отпускают меня, забирая всё тепло. Но уже через секунду он возвращается, прижимаясь ко мне всем телом. Его руки обвивают мою талию, и я думаю только о том, что это самый настоящий рай, перед тем как погрузиться в сон.

Рев

Я подскакиваю на месте, когда дверь резко распахивается.

С ржавым клинком в руке я несколько раз моргаю, приходя в себя. В дверном проёме стоит моя мать, прижав ко рту ладонь.

— Ты дома, — выдыхает она и переводит взгляд на Кейлин, лежащую рядом со мной.

— Да, — тихо отвечаю я.

Мама продолжает хмуро разглядывать Кейлин, пока та со стоном разворачивается, просыпаясь. На её лице отражаются растерянность и напряжение. Мои мышцы всё ещё каменные и ноют, во всём теле слабость. Могу только представить, что чувствует она.

— Рев?

— Шшш, — успокаиваю я, убирая прядку с её лица.

Она резко распахивает глаза, затем замечает мою маму и вскакивает, прижимая одеяло к груди, будто пытаясь скрыть что-то неприличное. Но она полностью одета всё в те же рваные вещи, в которых была в Выжженных землях. А может, она прячет тот крошечный порез, оставшийся после того, как я едва её не заколол.

Кейлин сидит на кровати, тяжело дыша, её мимика выдаёт её замешательство.

— Мам, можешь позвать горничную? Кейлин не помешало бы принять ванну.

— Она… — мама остаётся стоять с открытым ртом. Я внезапно вспоминаю, что Кейлин ей не друг или союзник, а враг.

Убийца, заколовшая моего брата в покоях на той стороне коридора.

Сделав глубокий вдох, я спускаюсь с постели.

— Подожди меня здесь, — обращаюсь к Кейлин. — Я пошлю за кем-нибудь, кто сможет организовать тебе ванну.

Кейлин хмурится, ничего не отвечая. Наверное, для неё это слишком много всего сразу.

— Я не понимаю, — бормочет она.

Наклоняюсь к ней.

— Я же обещал, что не брошу тебя там.

Её глаза распахиваются, а затем находят мою маму, всё ещё не отошедшую от шока. Да, я должен много чего объяснить. Причём всем.

— Вернусь через пару минут, — говорю ей и выхожу в коридор вместе с потерявшей дар речи матерью.

Я закрываю за нами дверь.

— Это…

— Кейлин, да, — отвечаю я, потирая шею.

— Ты… она…

Обычно моя мама — настоящая леди: элегантная красавица, которая всегда держит спину прямо и знает, что сказать. Но не сегодня. Её серебряные глаза темнеют. Тёмные волосы заплетены в косу за спиной.

— Она моя истинная пара, мам.

Те немногие краски, что ещё оставались на её лице, сошли в этот момент.

— Нет, — выдыхает она.

— Я тоже не сразу смог свыкнуться с этой мыслью.

Она мотает головой.

— Нет. Даже если это правда. Даже если…